Способен на все

Монро Люси

Бретт улыбнулся.

– Я тоже этого хочу. Спокойной ночи, сахарок.

Клер нетвердой походкой пошла прочь, в спальню, которую они сегодня будут делить с Куини.

– Спокойной ночи, Бретт.

* * *

Траурная церемония прощания с Лестером отняла у Клер все силы. И физические, и душевные. Только сейчас она до конца осознала, что больше никогда не увидит Лестера. Глотая слезы, Клер слушала прощальную речь Куини. Каждое слово пожилой актрисы кричало о любви к покойному и о горе потери.

Клер

не могла больше сдерживать слез, когда мужская рука протянула ей платок. Другая рука, теплая и крепкая, лежала у нее на плече. Клер взяла платок и вытерла слезы. Ей было стыдно за свою несдержанность, но она не могла не выплакаться.

– Все будет хорошо, Клер, – шепнул ей на ухо Бретт. Он сказал то, что в подобных случаях принято говорить, но его слова принесли ей неожиданное облегчение. Она не была одинока в своей скорби, как это было раньше, когда она теряла людей, которых любила. Даже когда хоронили отца, мать ее была настолько раздавлена всеми свалившимися на них бедами, что ей было не до дочери. А когда умерла мама, рядом не было вообще никого.

Клер чувствовала крепкое плечо Бретта, его поддержку и, пусть ненадолго, позволила себе положиться на него. Потом она вернется на свой маленький остров. А сейчас она с благодарностью принимала то, что он предлагал.

Хотвайер вывел Клер и Куини из помещения, где проходило прощание с покойным, на теплое орегонское солнышко. День близился к вечеру, но летнее солнце оставалось щедрым на тепло.

– Простите, – раздалось у них за спиной. Голос был мужской, молодой, с протяжным техасским акцентом. – Вы, случайно, не Куини Гантер?

Куини резко обернулась:

– Да, это я.

– Ваша надгробная речь, посвященная моему дяде, была очень трогательной.

Глава 9

Хотвайер и Клер остановились одновременно с Куини.

Хотвайер встал так, чтобы разглядеть обратившегося к Куини мужчину. На вид ему было лет тридцать или около того. Он был одет в серый костюм, но черная тенниска и ковбойские сапоги свидетельствовали о том, что он не был консервативным бизнесменом.

– Лестер приходился вам дядей? – со страстной надеждой в голосе спросила Куини.

– Да, мэм.

– Но вы слишком молоды для племянника Лестера, – вмешался Хотвайер, мигом насторожившись.

Техасец пожал плечами с непринужденной уверенностью.

– Если конкретно, то я прихожусь ему внучатым племянником. У Лестера не было детей, но у его сестры, моей бабушки, детей было четверо.

– Вы сказали, у его сестры? Она жива? – спросила Куини.

Молодой человек покачал головой.

– Умерла несколько лет назад. И мой дед тоже умер, и брат моего деда, Чарльз, и его жена. Но все прочие члены семьи здравствуют.

– У Лестера были еще родственники? – На этот раз с той же надеждой в голосе вопрос задала Клер.

Племянник Лестера

ей улыбнулся, и в его зеленых глазах Хотвайер увидел несколько больше мужского интереса, чем ему бы хотелось.

– Нас целый выводок, мисс. Лестер был средним ребенком из пяти рожденных его родителями.

Хотвайер обнял Клер за талию. Он готов был победно улыбнуться, когда она приняла этот жест как должное и даже не попыталась отстраниться.

– И тем не менее на похороны приехали только вы? – спросила Клер. Действительно, этот факт требовал объяснения.

Племянник кивнул и нахмурился.

– Он потерял связь с семьей несколько десятилетий назад, через пару лет после того, как вернулся с войны. Никто, кроме меня, от него ни одной весточки не получил с тех пор.

– Как вы узнали о его смерти? – спросил Хотвайер.

– Я держал с ним связь.

– Он ничего не говорил о том, что с вами встречается, – сказала Клер.

– Мы виделись всего несколько раз за всю мою жизнь и только один раз с тех пор, как он перебрался в Бельмонт-Мэнор. Это случилось примерно спустя месяц после того, как он здесь поселился. Наверное, мне следовало приложить больше усилий для поддержания связи с ним. Лестер был интересным человеком.

– Да, это так, – согласилась Куини.

– Я получаю «Газету ветеранов», о которой здесь все судачат. Когда я прочел статью о нем, которую вы, миcc Гантер, написали, я гораздо лучше понял своего дядю Лестера. У него были причины жить отшельником. Если он такой же, как большинство мужчин в нашей семье, то он делал это ради нас, а не ради себя. Хотел, чтобы с нами ничего не случилось.

– Да, я уверена, что все так и обстояло, – согласилась Куини. – Но вы меня ошеломили! Я и представить не могла, что у Лестера остались родственники.

– Я бы с радостью пообщался с вами, мэм. Я мог бы рассказать вам о его семье, а вы бы рассказали мне о нем. Похоже, вы знали его лучше других.

Куини печально улыбнулась.

– О да... пожалуй. За исключением разве что Клер. Она была ему как дочь.

– Он был моим близким другом, – сказала Клер. Племянник с особым вниманием взглянул на Клер.

– Я был бы вам весьма признателен, если бы вы согласились поужинать со мной и рассказать о дяде.

– Я... – Хотвайер незаметно ее ущипнул. – Может, мы могли бы поговорить об этом потом?

Племянник понял по выражению лица Хотвайера, что права на благосклонность Клер принадлежат ему. Однако улыбка техасца говорила о том, что Хотвайеру не удалось его запугать.

– приехал в город всего на пару дней. И буду вам очень признателен, если мисс Гантер и вы согласитесь составить мне компанию за ужином.

На этот раз Хотвайер не дал шанса ответить ни одной из женщин.

– Это невозможно. У Куини другие планы, а Клер надо готовиться к экзаменам.

– Я могу заняться этим завтра, – сказала Клер.