Спой мне колыбельную
Шрифт:
В этот раз отворачиваюсь я, спотыкаюсь о стул у двери и расклеиваюсь.
— Бет. — Он изо всех сил старается говорить. — Не плачь.
Я поднимаюсь на ноги, страх превращается в гнев, который застал меня в машине.
— Что я должна сделать? — Визжу я ему в лицо. — Скажи, Дерек. Не важно что. Ты должен сказать.
— Я не хотел, чтобы так все вышло.
— Это глупо. — Кричу я. — Я люблю тебя. Как можно быть таким жестоким? — Я качаю головой и продолжаю кричать. — Ненавижу тебя за это. Ненавижу. —
Дверь в его комнату распахивается. Невысокая крепкая женщина с глазами Дерека врывается в комнату и встает между мной и ним.
— Держите себя в руках, юная леди. — Она хватает меня за запястья. — Не знаю, кем вы себя возомнили или что ту делаете, но вы должны унести свое вечернее театральное платье из комнаты моего сына.
Я смотрю на неё.
— Но я — Бет.
Она отпускает меня.
— Не знаем мы никакую Бет. — Она толкает меня к двери.
— Дерек! — Он не может просто так лежать и позволить её это сделать.
— Мам, прекрати.
— Она даже не знает кто я. — Мои колени дрожат, и я опускаюсь на пол в своем малиновом платье.
Мама Дерека наклоняется к его лицу.
— Ты знаешь эту девушку?
— Мы познакомились в Лозанне.
— Нет. Ты сказал, что Блэйк познакомился с девушкой в Лозанне.
— Не с такой как я. — Он всасывает воздух и шепчет. — Она — самое лучшее, что когда-либо случалось со мной.
Услышав это, мои слезы снова начинают катиться по лицу. Его мать смотрит на меня, а затем снова на него.
— Ты ей не сказал? О, Дерек. Как ты мог так поступить?
Она подходит ко мне, помогает подняться и обнимает.
— Милая, мне очень жаль.
Она обводит вокруг меня руки, и я прислоняюсь к женщине, которую не знаю. Может, она мне расскажет, если Дерек не может?
Дерек пытается подняться на локте.
— Я собирался сказать ей, когда снова попаду в список, но это занимает слишком много времени. Уходи, Бет. Забудь, что была здесь. Не хочу, чтобы ты тут находилась.
Список? Что это? Уверена, он полагает, что я уйду, что я снова его оставлю.
— Как можно…
— Тише, милая. Он имел ввиду совсем другое. — Его мама возвращается к нему. — Этого может и не случится. Ты должен ей сказать. Сейчас. — Мне нравится эта женщина. Сильно нравится. Она умная и сильная.
Она подводит меня к кровати Дерека, наклоняется над ним, убирает волосы и целует.
Она сжимает мою руку, закусив нижнюю губу, и оставляет нас наедине.
Глава 28. Правда
Я больше не сержусь. Ко мне вернулся страх.
— Можешь вернуться на стул и минутку посидеть? — Единственное, что я слышу в его голосе, так это усталость. — Мне нужно
Он надевает маску, кладет голову на подушку и тяжело вдыхает, хрипя.
Я сажусь на стул у его постели и беру его за руку. Он отодвигает провода и передает мне платочки. Я трачу половину коробки, чтобы вытереть лицо. Потом я кладу щеку на его перевернутую ладонь. Через пару минут он начинает говорить.
— Ты когда-нибудь задумывалась, почему моя кожа такая соленая на вкус?
— Нет. — Я целую его руку и облизываю свои губы. — Но мне нравится. — Скотта я целовала только в губы. Дерек — единственный парень на свете, которого я пробовала на вкус.
— Я всегда был больным ребенком. Всегда простужался или цеплял пневмонию. Я все время кричал и не хотел есть. А затем ел и ел до тех пор, пока не начинал кричать снова.
— Бедный Дерек.
— Бедная мама. Папа даже в те времена работал по ночам. Она не могла меня успокоить, чтобы он мог поспать. Я кричал всю ночь.
— Что с тобой было?
— Никто не знал. Её доктор сказал, что у неё мало молока и посадил меня на искусственное.
Мои глаза поднимаются на капельницу, стоящую сбоку. Так вот что это за штука, это детское питание.
Дерек спускает простынь к талии и поднимает свою больничную одежду. Трубка прикреплена к пластиковому диску, вставленному в живот.
— Теперь ты знаешь, почему я всегда носил широкие толстовки, отступал, когда ты была слишком близко, и взорвался, кода пыталась стянуть с меня рубашку. — Он замечает мой взгляд, прикованный к капельнице. — Это питательная трубка. Людям в моем состоянии требуется намного больше калорий, чтобы жить, чем обычным людям.
— Но ты ешь. Я видела.
— Не достаточно. Я был скелетом, когда, в итоге, меня положили в больницу. Один врач решил проверить свои подозрения и сделал мне потовый тест. — Он кивает. — У меня КФ. Вот почему моя кожа такая соленая на вкус.
Я поднимаю голову. Мое лицо стягивает в узел.
— Но ты не в инвалидном кресле. Не могу поверить, что твой мозг что-то напутал.
— Нет. Церебральный паралич — это ЦП. У меня КФ. Муковисцидоз. Он делает всю слизистую в твоем теле сверхгустой и липкой. Вот почему я кашляю.
— Это могла бы быть аллергия или астма.
— Нет, Бет. Это КФ. Он блокирует мою поджелудочную железу и с печенью тоже проблемы. Мне нужно принимать ферменты, чтобы что-либо переварить. Я был сопливым мальчиком, который не хотел есть, поэтому мама ставила мне трубку. — Он смотрит на колону с капельницей. — Дома я ставлю ночные капельницы, чтобы держать рост и вес в норме, с тех самых пор как был ребенком.
— Тогда почему ты сейчас в больнице?
Он закрывает глаза, собирает все силы и снова их открывает.