Справедливость-это женщина

Куксон Кэтрин

Он вошел в коттедж через заднюю дверь и крикнул:

– Он здесь, Хейзл?

Хейзл и Элизабет выбежали из гостиной.

– Нет, Джо, нет.

Он собирался было спросить Элизабет, не говорил ли Мартин ей чего-либо необычное, перед тем как уйти, когда вой сирены заставил их поднять глаза вверх, а Хейзл в испуге закричала:

– О Боже! Это не может быть – налет в дневное время.

– Бегите в убежище!

Джо проталкивал их через комнату к выходу, когда задняя дверь отворилась, и, повернувшись они

увидели в дверях запыхавшегося Мартина.

– Это… это сирена, отец.

– Скажи на милость, где ты был? – Джо чуть было не набросился на него и, схватив за плечи, тряс его и спрашивал: – Куда ты так умчался?

– Я… я…

– Ну же?

– Если… если ты перестанешь меня трясти, я… Я скажу. – Ответ был столь непредсказуем, что Джо убрал руки с плеч сына и стал смотреть на него, а мальчик сурово взглянул на отца и с вызовом сказал:

– Я хотел повидаться с матерью, просто повидаться.

– Ну и повидался?

– Нет. Я имею в виду – да. Она… она увидела меня из окна спальни, когда я пересекал аллею. Она велела мне оставаться на месте и сказала, что уже спускается.

– Ну и что? – Джо видел, как мальчик тряхнул головой, прежде чем склонить ее на грудь.

– Я не остался, я побежал в сад.

– Почему ты так поступил? – Вопрос был задан деликатно. Мартин спокойно ответил:

– Я… я не хотел уезжать с ней – она хотела взять меня с собой, – но… но я подумал, что просто повидаюсь с ней.

Рука Джо медленно поднялась и ладонью накрыла голову мальчика, и он спокойным голосом спросил:

– Ну а где же ты был? Я обыскал все вокруг, звал тебя.

По-прежнему склонив голову, Мартин ответил:

– Я знаю. Я… я слышал тебя. Но… но она вышла за мной в сад. Я спрятался в зарослях у забора. Я видел, как она шла по лесной тропинке. Она… она была одета для отъезда.

Вой сирены прекратился, но шум автомобиля на подъездной аллее заставил Мартина поднять голову, а остальных посмотреть в направлении гостиной.

Элизабет пробежала через комнату и, возвратившись через мгновение, сказала:

– Это такси. Оно уехало.

Услышав это, Джо с облегчением глубоко вздохнул, а затем быстро проговорил:

– Пошли, перейдем в убежище.

Он снова торопил их к выходу, и в этот момент неподалеку послышался огонь зениток, за которым почти тотчас последовал отдаленный, но тем не менее зловещий звук упавшего предмета.

– Боже! Они над городом.

Вскоре все дети и Хейзл уже бежали по саду в бомбоубежище. Джо, который оставался наверху, посмотрел на три лица, взиравшие на него снизу.

– Не выходите, – велел он. – О Дэвиде не беспокойтесь, с ним все в порядке. Мне надо повидаться с отцом. Хотя надежд на то, что удастся убедить старого глупца покинуть верхний этаж, мало, тем не менее…

Его слова потонули в сотрясшем землю ударе, на этот раз уже ближе.

Джо

взглянул на небо и, услышав гул самолетов, воскликнул:

– Боже! Они почти над головой.

– Давай сюда, Джо! – крикнула Хейзл. Но, прежде чем он смог двинуться в какую-либо сторону, земля задрожала, и он фактически рухнул на них спиной.

Спустя некоторое время они находились в узком убежище, причем Джо и Хейзл лежали поверх Элизабет и Мартина.

Спустя, как им показалось, целую вечность они стали медленно подниматься. Джо молчал: он был охвачен сильным страхом, страхом перед необходимостью подниматься на три ступени вверх и перед тем, что он увидит, выйдя из убежища.

Первой заговорила Хейзл:

– Два последних взрыва были совсем рядом. Зачем им понадобилось бросать сюда бомбы, в трех с лишним милях от дока?

Джо не ответил, а медленно поднялся по ступеням и очутился под открытым небом.

Он еще не успел распрямиться, как закричал:

– Дом! Хейзл! Дом! – И он помчался через огород, через щель в ограде к подъездному пути. Но еще до того, как завернуть за угол, он знал, что его ожидает, так как небо было закрыто облаком пыли. Когда он достиг развалин, на месте которых еще совсем недавно стоял его дом, он крепко обхватил себя руками, стараясь сдержать агонию отчаяния.

– О! Отец. Отец. О нет. Нет! Отец. Отец. О Боже мой! Нет, нет.

Дом был стерт с лица земли прямым попаданием, и взрыв разметал камни на расстояние, в три раза превышавшее площадь дома. Он смотрел на остатки каменной кладки у своих ног, к которой еще лепились листья ломоноса. Шпиль наблюдательной башни опустился вниз, подобно мороженому в вафельном конусообразном стаканчике, и завис в разветвлении дуба. Часть стены гостиной сохранилась, из-под обломков торчала каминная полка, а над ней, перекосившись, висела картина голландского интерьера. Он мог различить лишь раму, но в его памяти сохранились хозяйка и ребенок, а также прелестный вид кафельного пола.

Вспышка пламени справа от него заставила Джо медленно повернуть голову туда, где раньше находилась кухня… в том конце должна быть Мэри.

Он не почувствовал, что кто-то находится рядом, пока не услышал голосившего Мартина:

– О! Дедушка! Дедушка!

Джо медленно повернулся и безмолвно смотрел на Хейзл и Элизабет. Девочка плакала, и на мгновение он позавидовал ей: он тоже хотел плакать, валяться по земле и биться о землю. О! Отец. Отец.

Почему он не настоял, чтобы отец жил внизу? Но имело бы это теперь какое-то значение? Почему он не остался с ним в этот вечер немного дольше и не помог ему запаковать плоды его трудов? Да, в доме была Элен. Элен. Элен. Каждый раз Элен. К черту Элен! Будь она проклята! Он вспомнил лицо Майка: он выглядел так, как будто знал, что ему уготовано.