Спросите Фанни
Шрифт:
Теперь буквы слились в грязное пятно.
Красная закладка, вшитая в корешок, была заложена на странице с рецептом сдобных булочек. У Рут сжалось сердце. Она не забыла то последнее утро в начале ноября много лет назад, в день завершения отцовской предвыборной кампании, когда мама заставляла Рут учиться печь булочки. Она смутно помнила, как огрызнулась, чтобы избежать урока по кулинарии: заявила, что не собирается быть домохозяйкой, как Лиллиан. А мать отпустила какое-то ироническое замечание по поводу глажки нижнего белья. Рут почувствовала себя ужасной дрянью, но извинилась ли она? Конечно, нет: ей было шестнадцать. А другой возможности
А булочки тогда вышли превосходные, вспомнила она сейчас.
Разумеется, больше она никогда в жизни их не пекла.
Рут вернулась в дом и молча показала книгу Мюррею и Джорджу, все еще сидевшим за столом на кухне.
— О боже, — вздохнул Джордж.
— Дети, — сказал Мюррей, — это всего лишь поваренная книга. По-моему, вы излишне сентиментальны, вам не кажется?
— Нет, — отрезала Рут.
— Нет, — подтвердил и Джордж, и они с Рут стукнулись кулаками в знак редкого согласия.
— Я уговорила Лиззи остаться на ночь, — сообщила Рут. — Ей нужно накормить соседских кошек, но к вечеру мы все будем здесь.
— Замечательно, — обрадовался Мюррей. — В семь будут показывать игру «Сокс».
— Кто подающий? — поинтересовался Джордж. — Уэхара.
— Круто.
— Бейсбол, фу, — поморщилась Рут.
Мюррей взглянул на нее:
— Ты и с Морганом так поступаешь?
— Как?
— Портишь ему удовольствие.
Рут почувствовала, как к щекам прилила кровь. Она всегда словно уменьшалась в размерах, когда отец резко разговаривал с ней.
— Не нравится — не смотри, — пожал плечами Мюррей.
Рут ощутила себя десятилетней девочкой.
* * *
В тот день они так и не перебрали коробки с вещами: Лиззи заснула на диване, а Джордж уехал в город. Мюррей тоже вздремнул, поэтому Рут решила проверить, как дела на работе.
Она специализировалась в основном на крупных антимонопольных процессах и защищала компании от правительственных обвинений в ценовом сговоре. Она не особенно любила представлять большие корпорации, но с годами ее практика постепенно приобрела именно такое направление, один процесс вел к другому, и теперь по утрам она просыпалась и понимала, что увязла в колее, выбраться из которой непросто; к тому же в фирме полагались на ее квалификацию.
Не то чтобы она так уж хотела свернуть. Как партнер фирмы, Рут получала весьма солидный доход — почти в два раза больше, чем ее муж Морган, служивший юристом в Совете по охране природных ресурсов. Большая часть их совместного заработка уходила на частную школу в Бетезде, штат Мэриленд, где учились их дети, а также на выплаты по дорогущей ипотеке за дом с четырьмя спальнями и кондоминиум на берегу Делавэра — там они проводили только август, вынуждая сыновей, только что вступивших в подростковый возраст, наслаждаться
Проверив обстановку на работе, Рут позвонила домой и узнала, что Морган разрешил мальчикам переночевать у друзей, которых Рут не одобряла: одного из них застукали с травкой, а другого недавно уличили в списывании. Между родителями новости распространяются быстро, и Рут узнала об обоих случаях от своей подруги Элисон, чьи дети рассказывали матери каждую мелочь, в отличие от Кайла и Калеба. Сыновья день ото дня становились все более скрытными в отношении того, что могло пролить свет на их социальное и эмоциональное развитие.
Рут сочла, что в ее отсутствие муж проявил излишний либерализм, не желая утруждать себя заботой о подростках. Однако Морган объяснял своё решение тем, что неважно себя чувствовал и хотел расслабиться. Но Рут полагала, что вполне можно «расслабиться» и в компании двух сыновей, поиграв с ними в видеоигры: Моргану ведь не нужно менять памперсы или купать младенцев. Однако она не стала заострять на этом внимание и удержалась от напоминания, что, когда уезжает сам Морган, она ведет мальчиков в кафе есть мороженое, а не сплавляет их чужим людям.
— У тебя усталый голос, — сказала она вместо этого. — Тяжелый день?
— Не очень.
— Чем ты занимался?
— Писал комментарии.
— Целый день?
— Нет, только утром.
— Ладно, — ответила Рут. У нее появилось нехорошее предчувствие. — А потом ты что делал?
Морган немного помолчал.
— У меня была встреча.
— Да? И где?
— В Капитолии.
Теперь замолчала Рут. «В Капитолии» для нее означало встречу с женщиной по имени Шарлин, с которой у Моргана была интрижка несколько лет назад. Связь длилась недолго, но, как любой роман на стороне, внесла в их отношения недоверие и расшатала брак.
— Ясно, — только и произнесла она.
— Я с ней не виделся.
— Я тебя об этом не спрашивала.
— Но ты мне все-таки не доверяешь.
«Нет, Морган, после того как ты два месяца трахал эту бабу в каком-то клоповнике, а потом бросил ее и все рассказал мне, и я неделями ходила как в тумане, привыкая к роли обманутой женщины, — нет, я больше тебе не доверяю».
— Не важно, — отмахнулась Рут. — Но я чувствую, как ты устал. — Так они теперь и общались: сплошные «не важно» да «ничего особенного».
Морган прочистил горло.
— Ну а как у вас там?
— Лиззи в пух и прах разругалась со своим бойфрендом, то есть уже бывшим бойфрендом, хотя вряд ли его вообще можно так называть, — стала рассказывать Рут, закрывая дверь в спальню с двумя кроватями, поскольку Джордж вернулся, а с лестницы послышались шаги Лиззи. — Там у них черт ногу сломит, все очень сложно. А теперь Гэвин попал в больницу.
— Значит, она ему врезала?
Через стенку Рут слышала, как Джордж и Лиззи в соседней комнате над чем-то хохочут, и почувствовала себя отщепенцем. Она вкратце обрисовала Моргану, как было дело, но в пересказе история выглядела глупо. Поваренная книга — всего лишь сборник рецептов. Получалось, что семейка у них придурковатая. Морган даже не понял, в чем провинился Гэвин.