Спутники смерти

Столесен Гуннар

— Мужской голос. Потом ничего не помню, а потом — я стою на лестнице, а он там внизу лежит. И звонок в дверь — мама пришла. Она громко кричала и так на меня смотрела, будто это я его… Но это же не я! Всегда я во всем виноват!

Он закрыл глаза. На мгновение мне показалось, что ему снова шесть лет и его сейчас накажут за то, чего он не делал.

— Последнее, что помню, — как она кричала. И все. А потом уж — как мы у Ханса в снежки играли.

Меня будто захлестнуло волной, которая наконец достигла берега. Дышать было нечем. Почему он ничего тогда не сказал? Почему не нашлось никого, кто бы его спросил?

Или его спросили, а он не ответил? Может быть, он сейчас впервые рассказал об этом? У меня голова закружилась от налетевших вихрем мыслей. Что скажет Йенс Лангеланд? Вибекке Скарнес не попала бы в тюрьму, если бы мы знали об этом загадочном мужчине тогда, в семьдесят четвертом! И… имеет ли эта информация какое-то отношение к тому, что произошло сейчас, десять лет спустя? Действительно ли смерть ходит за ним по пятам, или это просто чудовищные совпадения?

Я глубоко вздохнул и развел руками.

— Ну, думаю, хватит на сегодня, Ян Эгиль. Или ты хочешь мне еще что-нибудь сказать?

— Да! — Внезапно он выбросил руку вперед и схватил меня за запястье, отчаянно, как борющийся с безжалостной стихией утопающий хватается за проплывающую ветку. — Помоги мне, Варг! Ты должен мне помочь! — Его глаза вдруг наполнились слезами. — Это не я! И тогда, и сейчас — не я!..

Я похлопал по его руке своей, той, что была свободна.

— Обещаю тебе, Ян Эгиль! Я сделаю все, что в моих силах. Тебе здорово повезет, если всплывут доказательства того, что ты мне сейчас рассказал: улики, свидетельские показания, не знаю, что еще… Но в одном ты должен быть совершенно уверен: мы поможем тебе. Все мы.

— Помоги мне, Варг! Ты! Ты должен мне помочь! — умолял он.

— Да. Да. — Я был в замешательстве — насколько, оказывается, он доверял именно мне. — Я помогу тебе, Ян Эгиль. Я тоже. Всем, чем смогу.

Больше я ничего не мог ему пообещать. Я сомневался, что у меня даже это получится, но был готов к гораздо более обстоятельному разговору с Йенсом Лангеландом, и не только о двойном убийстве в Аньедалене, но и — с не меньшим интересом — о несчастном случае, который произошел десять лет назад в Вергеландсосене…

Он медленно отпустил мою руку, настойчиво, с мольбой вглядываясь мне в лицо.

Еще мгновение мы сидели молча, а потом я кивнул, поднялся, помахал ему рукой и пошел к двери. Перед тем как открыть ее, я обернулся.

— Держись…

Он не ответил — опять смотрел не на меня, а в стол.

Я тихо открыл дверь и вышел.

28

Увидев меня, помощник ленсмана, который дежурил возле двери, встал, коротко кивнул и вошел в кабинет, где остался Ян Эгиль. Я слышал, как он что-то спросил, прежде чем за ним закрылась дверь. Почти сразу же он вновь появился на пороге и крикнул в коридор:

— Он голодный! Принесите кто-нибудь пиццы и колы!

Стандаль услышал, вышел в коридор и отдал приказ полицейскому принести еду.

Йенс Лангеланд и женщина, которая, очевидно, была адвокатом Силье, сидели у стола в приемной. Когда я вошел, оба поднялись со своих мест и выжидающе на меня посмотрели.

Меня представили коллеге Лангеланда — женщине с короткими темными волосами, маленькой и живой, похожей на француженку, в короткой серой юбке и черном обтягивающем свитере. Судя по выговору, она

была из Центральной Норвегии, может, из Трёнделага.

— Ойгунн Бротет, — представилась она с легкой улыбкой. — Я адвокат Силье.

— Да я и сам догадался. Варг Веум, частный детектив.

Сзади меня тихо фыркнул Стандаль. Я повернулся к нему.

— Ну, Веум, чего он от тебя хотел?

— Не уверен, что могу вас в это посвящать. Но должен вам признаться, что никакого признания я от него не получил. Скорее наоборот.

— Другими словами, он наврал вам, так же как и нам?

Лангеланд отреагировал молниеносно:

— Я попросил бы вас воздержаться от подобных выражений, господин ленсман! Полиция пока не предоставила ни единой улики против моего клиента, и мы знаем, что признательные показания дал другой человек.

— Хочу заметить, что этим показаниям не верит ни один из нас! — резко сказала Ойгунн Бротет.

— Вот именно! — согласился Стандаль. — Мы только что допросили юную даму… Силье Твейтен. Находимся, так сказать, под сильным впечатлением. На вопрос, какие действия она произвела с винтовкой, ответ мы получили весьма расплывчатый. Она не имеет ни малейшего понятия, как снимать ружье с предохранителя и как его заряжать. Спросить меня — так эта девочка в жизни своей в руках оружия не держала.

— А вы уверены, что орудие убийства — та самая старая винтовка «маузер»? — поинтересовался я у него.

— В самое ближайшее время криминалисты и патологоанатомы закончат экспертизу. И я очень удивлюсь, если это не «маузер».

— Единственное, что можно утверждать об этом оружии, — что именно его взял с собой Ян Эгиль, когда убежал в горы.

— Да, точно! Убежал. Почему, хотел бы я знать, если он, как вы считаете, невиновен?

— Потому что у него травмированная психика, — напомнил я. — И я вам вчера об этом говорил.

— Да-да. Вы рассказывали, Веум, но…

— К тому же Грете Меллинген сообщила мне подробности, которых я раньше не знал, — об убийстве отца Силье в семьдесят третьем году.

Лангеланд утвердительно кивнул:

— Да-да, адвокат Бротет тоже со мной поделилась. Ходили слухи, что Клаус Либакк был замешан в убийстве родного отца Силье. Месть — очень сильный мотив. Достоверный мотив, должен сказать.

— Какие у вас основания делать такие выводы, осмелюсь спросить? — разгневанно посмотрел на него ленсман. — Девочке было тогда пять лет!

— Да, но тем не менее… — В голосе Лангеланда появились назидательные нотки, как будто он уже выступал на заседании суда. — Двойное убийство здесь, убийство в тысяча девятьсот семьдесят третьем, несчастный случай, повлекший за собой смерть, в семьдесят четвертом. И оба ребенка замешаны в этих жутких событиях.

— Так же, как и Терье Хаммерстен, — добавил я.

Стандаль, казалось, сейчас взорвется.

— А это еще кто такой, черт возьми?!

— Терье Хаммерстен был в местном розыске по делу об убийстве в семьдесят третьем году. Вы не в курсе? — подлил я масла в огонь.

— Тогда я еще тут не работал. Но документы я, разумеется, подниму.

— Так вы еще этого не сделали? — язвительно спросил Лангеланд.

— У нас есть и другие дела! — злобно буркнул ленсман.

— А в семьдесят четвертом Терье Хаммерстен сожительствовал с родной матерью Яна Эгиля, Метте Ольсен.