Спящая царевна. Своих не бросаем
Шрифт:
И как он только собрался бродить по лесу, разыскивая любимую?!
Но если Радослав позвал, надо идти – вдруг мудрый учёный ещё что-то придумал, вдруг сможет помочь в поисках Делии.
Беркутов и так был ему благодарен за попытку вычислить то место, куда её могли увести. Теперь у них с Гордеем хотя бы было направление, с которого стоило начать.
А там, глядишь, и, правда, светлые боги помогут, и Андрей найдёт какой-нибудь след, нащупает ниточку, зацепку.
Не могли же эти Серые под землю провалиться.
***
– Что стряслось? – без лишних расшаркиваний с порога спросил Беркут.
– Садись, Андрей! Задумка одна у меня тут появилась… Вдруг получится… – Радослав рассеянно взлохматил седые вихры. – Мне тут Гордей, пока ты отлучался, поведал кое-что… про чудеса разные… которые ты устраивал.
– Какие ещё чудеса? – нахмурился, ничего не понимая, Андрей.
– Ну… как ты Серых почуял, раньше, чем они напасть успели. Как след нашёл, который к Раригу привёл. Ну и так ещё… разное… По всему выходит, Андрей, чутью твоему только позавидовать можно.
– Да какие это чудеса? Я просто привык в лесу всё подмечать… – разочарованно вздохнул Беркут.
– А я вот думаю, что ты себя опять недооцениваешь, – сурово сдвинул брови Радослав. – У каждого из нас есть свой дар. И, может статься, твой только начал проявляться. Возможно, в том и есть твоя сила – видеть скрытое, чувствовать тайное, находить… А коли это так, то нужно это использовать. Тем более что с Делией у вас ещё и особая связь есть, муж и жена – это, суть, одно целое, нить любви от души к душе протянута, а эту нить так просто не порвать, не уничтожить. Ты должен Делюшку чувствовать, где бы она ни была.
Андрей сглотнул – во рту вдруг разом пересохло.
– Наверное… так… Ты хочешь сказать, что я могу почувствовать… почувствовать, где она сейчас?
– Именно, именно это и хочу сказать! – воодушевлённо подхватил учёный. – А я тебе в этом постараюсь помочь.
– Что делать? – с готовностью подскочил Беркут.
– Смотри, что я придумал… Для начала… Успокойся! Иначе ничего у нас не выйдет. Я тебя попробую погрузить в этакий… сон… Ты не будешь спать по-настоящему, просто все лишние мысли и страхи уйдут…
– А… гипноз… читал я про такое… – понимающе кивнул Андрей.
– Не знаю, что там у вас за гипноз, – отмахнулся Радослав. – Ты слушай дальше! Когда тебя в дрёму потянет, ты должен к себе прислушаться, душу свою спросить, где её родная душа. Понимаешь? А я твой мироключ вот с этим всем соединю, – учёный махнул рукой на экран с давешней картой. – И если у тебя получится, если Делия откликнется на твой зов, то мироключ из твоего разума дальше твоё видение передаст, а там уж я эту точку смогу на карту вывести…
Звучало это всё
Он и так уже самое дорогое потерял. И если есть хоть маленький шанс, что затея Радослава поможет…
Словом, надо попробовать!
Дальше началось какое-то чудное действо. Радослав уложил Беркутова на причудливую широкую лавку, включил прямо над ним мигающий всеми цветами экран. Андрею сначала даже немного смешно стало от всех этих странностей, а потом он сам не заметил, как ухнул в беспросветную темноту.
Впрочем, беспросветной она казалась лишь в первые мгновения. А потом он увидел, как вокруг него запульсировали далёкие огоньки, будто яркие звёзды в августовском небе.
Беркут так залюбовался этим завораживающим зрелищем, что не сразу вспомнил, где он и зачем. Но едва вспомнил, так рванулся всей душой: «Делия!»
И тёмный мир вокруг вспыхнул, словно взметнулось пламя костра, золотистые волны света растеклись от него во все стороны, будто круги на воде.
«Где же ты, родная моя? Где?»
– Позови её! Позови Делию! Имя всегда особую силу имеет, – долетел откуда-то, очень издалека, гулкий, рокочущий голос.
Вроде бы… знакомый, но Беркут не мог вспомнить, кому он принадлежит. Зато совета сразу послушался.
Да не просто по имени позвал, а сперва мысленно представил Делию, будто жена прямо перед ним стояла. Из кладовой своей памяти доставал самые дорогие воспоминания и складывал их в восхитительную картину: глаза, прозрачные и светлые, как горные озёра, льняные локоны, такие мягкие, шёлковые, нежные губы, которые целовал столько раз, замирая от счастья, родной голос…
И лишь потом позвал нежно, тревожно, звонко:
– Делия!
Золотой свет, окружавший его, вдруг сложился в стройный женский силуэт.
Она вскинула лицо, ахнула изумлённо:
– Андрей!
Но едва он потянулся к любимой, как призрачный сияющий образ начал стремительно таять, Делию утягивало обратно в темноту. Андрей запаниковал и чуть было не упустил самое главное, тонкую золотую ниточку, что причудливо вилась в бездонной тьме, прорастая из его сердца и устремляясь в пустоту…
– Покажи мне! Родная, покажи мне, где ты! Делия, не отпускай! Не отпускай меня! Держись! – то ли кричал, то ли шептал он в темноту.
И звезды, сиявшие вдалеке, вдруг закружились в хороводе, выстраиваясь в причудливый рисунок. Теперь Андрей будто смотрел на них сверху.
Эти маленькие сверкающие горошинки что-то напоминали… Он мучительно пытался вспомнить, что именно, и при этом удержать так и норовившую ускользнуть тонкую золотую ниточку.
А потом внезапно пришло озарение. Ведь он же видел этот узор сегодня, на экране в лаборатории Радослава! Это та самая светящаяся карта Белогорья.