Спящие красавицы
Шрифт:
Вера зевает от недосыпа, Пушкин топчется со сценарием. Хильда читает вслух СМС-ку от Аделаиды.
– «Доктор, вчера я приняла ведерную клизму, я свежа как цветок. Зайдете посмотреть на Вашу Аделаиду? Извините, что это пока единственная новость нашего романа. Вы знаете, как я мучилась запорами…»
– Запорами… – вторит Майер.
Лиза глубокомысленно покачивает головой.
Хильда вздыхает:
– Бедняжка. Что ответить?
– О да, зайду… Поздравьте ее с ведерной клизмой. Что
– Она опять пишет, что я возможно дрянь и тупица.
– Окей, – не возражает профессор.
Хильда читает дальше:
– Она пишет, что любви нет, ее заменяют бесконечные пожизненные фантазии о ней… Хольт, Вы никогда не думали об этом?
Майер молчит.
Тогда Хильда обращается к Козыреву:
– Я так и не поняла в прошлый раз: в русской экзистенции любовницы водили мужчин писать? Я не изучала этот вопрос.
– Водили.
Майер вздыхает:
– Как жаль, что вождения писать не было в немецкой экзистенции.
Хильда отвечает со знанием дела:
– В немецкой экзистенции было царство рацио, в русской – эмоцио. Однако это плохо. Я готова попробовать Вас отвезти сделать писание, чтобы почувствовать что такое эмоцио.
На пороге кабинета появляется Ксюша (он же Алексей Синица) в сопровождении лжесурдопереводчицы.
Лиза встает, садится на колени у ног профессора (сбоку) и смотрит вдаль, щурясь от воображаемого ветра.
Сурдопереводчица спрашивает:
– Ксюша интересуется: как поступить девушке, которая начала периодически засыпать на продолжительное время? Заснет ли она навсегда?
– Да, – отвечает Майер.
– Как быстро это произойдет?
Пушкин тянет привычную волынку:
– Роман Григорьевич, голубчик, ну пожалуйста… Всего одна минута… Все стоит, канал рвет душу, а съемочных дней осталось всего 17…
Вера полна презрения:
– 121-ая серия стоит, 127-ая не движется, а в сто тридцать первой и конь не валялся!
Козырев туманно вглядывается в страницы, вдруг нехорошо оживляется:
– Хитрюга… Борзописец… Ай да, Пушкин! Ай да сукин сын!
Он тычет Пушкина в живот.
– Гнида конъюнктурная!
Снова тычет – теперь сильнее.
– Опиум для народа!
Пушкин, рухнув, понятно, хнычет:
– За что Вы все время меня бьете, за что?! Мне скоро на пенсию…
– Эй, мальчик, помоги ему! – приказывает Козырев. – Я не убил этого христопродавца?
– Он не мальчик, – уточняет сурдопереводчица. – Он – глухонемая.
– Сколько раз повторять – просто немая, – спорит Ксюша.
Хильда ласково обращается к Ксюше:
– Что ж вы сразу-то молчали?
37. Мужчина ее сердца
Как бы ни близился шумный день счастья Ивана Михайловича Перепечкина, не
То есть, поговорим нынче немного о грустном. Тем более, что сегодня ненастный день. За большими окнами холла Клиники – дождь.
Из лифта Майя вывозит кресло с Валерий, подкатывает к самому окну.
Майя говорит светло:
– Знаете, Валерия Николаевна, а мне не с чем расставаться… У меня никогда не было мужа… Любовь не приходила…
Она загадочно улыбается:
– Значит и не уходила…
Сзади подходит Лиза, ей удается утянуть фиолетовый шарфик с шеи Валерии, но в последний момент переводчица бьет ее по руке.
– Не сметь! Не сметь!
Майя внезапно в необъяснимом порыве бешенства надвигается на Лизу, раскидывая руки, словно готова задушить воровку… потом просто машет безвольной рукой.
За окном Вера и Козырев идут к машине. Лиза торопится за ними. Вера и Козырев сели. Лиза заглядывает сквозь стекло.
Вера кричит из салона:
– Отойди, отойди, Лиза!
Козырев открывает дверь:
– Лиза, ко мне!
В салоне Лиза достает из рябинового ридикюля знакомую фотографию мужской задницы.
Она щурится как будто играет в каком-то триллере:
– Мне кажется, я этого мужчину уже где-то видела. Кевин, мне не может изменить память!
Козырев восклицает:
– Этот мужчина я, Лиза! Наконец ты нашла его!
Машина трогается.
Майя докладывает:
– Он уехал с ней. Он сказал, что она его экзистенциальная любовница.
Судя по всему Валерия язвительно восклицает что-то вроде:
– Передайте ей мои поздравления. Лиза – секси?
Майя отвечает ей:
– Я уже ничего не знаю, что у этого кретина на уме! Возможно, секси.
– Скажите, Майя, разве сисяко Веры может смотреть на писяко моего мужа, когда она достает его пенис?
Грустные женщины молча смотрят в окно.
38. Альтернативный мир существует!
Как вы понимаете, Алексей Синица появлялся в кабинете профессора не зря. У Яны уже случилось два летаргических засыпания за эти полтора месяца знакомства с Алексеем.
Сегодня третье. Сон Яны длится уже одиннадцатый час. Он приходит внезапно, в любое время. Сегодня Яна уснула просто на кухне: сползла по стенке и уснула с пакетом майонеза в руке.
Наука еще докажет, что во время этих провалов в летаргический сон, Яна оказывалась в другом пространстве, – в пространстве нереализованных событий. Там, где живут ее неродившиеся дети – Митя и Вася.
Яна растерянно бродит по какой-то полузнакомой квартире, озираясь:
– Я ничего не помню… Ничегошеньки…