Спящие красавицы
Шрифт:
— Я не думаю, что она долго сможет продержаться без сна, папа. Я не знаю, как ей это удается так долго.
— Я тоже.
— И я не понимаю, почему мама хотела направить нас именно сюда. Тут есть мебель, но кровать жесткая. — Он остановился. — Думаю, это звучит довольно плаксиво, а? Когда тут такое происходит?
— Люди, как правило, сосредотачиваются на мелочах, чтобы отстраниться от большего, их подавляющего, — сказал Клинт. — И твоя мама была права, Джер.
— Ты же не думаешь, что Бригады Пылеуловителей собирается пустить в Дулинг, не так ли?
Клинт думал о названии старого фильма — Такого
— Есть вещи, которые ты не знаешь, — сказал Клинт, — но другие люди знают — или, по крайней мере, подозревают — я расскажу тебе об этом сегодня вечером. — После этого у меня может не быть на это возможностей, — подумал он. — Я привезу вам с Мэри ужин. Двойной гамбургер, двойное пюре из Пицца Вэгон, хорошо звучит? Если они все еще открыты.
258
фильм шведского режиссёра Ингмара Бергмана, вышедший в 1950 году по роману В течение двенадцати часов Петера Валентина.
— Звучит великолепно, — сказал Джаред. — Как насчет чистой рубашки?
— Это будет голубая офицерская рубашка, — сказал Клинт. — Я не хочу идти домой.
Сначала Джаред не ответил. Клинт собирался спросить: ты еще здесь, когда его сын произнес:
— Пожалуйста, скажи мне, что у тебя просто паранойя.
— Я все объясню, когда приеду. Не давай Мэри спать. Напомни ей, что она не сможет есть пиццу через кокон.
— Я это сделаю.
— И Джаред?
— Да?
— Копы не держат меня в курсе их стратегии урегулирования местной ситуации — прямо сейчас я не самый любимый их человек — но если бы я был копом, я бы курсировал по городу и составлял список всех спящих женщин, а также регистрировал их местонахождение. Терри Кумбс, возможно, не достаточно умен, или не достаточно умен, чтобы об этом подумать, но я знаю, что есть человек, работающий с ним в паре, который достаточно умен.
— Ладно…
— Если они покажутся там, где ты находишься, затаись и… есть ли в этом доме тайное место? Кроме подвала, я имею в виду?
— Не уверен, я его не обыскивал, но я думаю, что здесь есть чердак.
— Если вы увидите копов на улице, вы должны поднять всех на чердак и спрятаться там сами.
— Иисусе, правда? Ты меня пугаешь, пап. Я не уверен, что успеваю за ходом твоих мыслей. Почему я не могу позволить копам найти маму, миссис Рэнсом и Молли? Они же не жгут женщин, верно?
— Нет, не жгут, но они все равно опасны, Джаред. Для тебя, для Мэри, и особенно для твоей матери. Как я уже сказал, полиция сейчас не очень мной довольна. Это связано с женщиной, о которой я вам говорил, той, которая отличается от остальных. Я не хочу сейчас вдаваться в подробности, но вы должны мне верить. Вы можете поднять их на чердак или нет?
— Да. Надеюсь, что не понадобится, но да.
— Хорошо. Я люблю тебя, и я скоро там буду, надеюсь, привезу пиццу.
Но сначала он подумал: Мне надо еще раз пообщаться с Эви Блэк.
Когда Клинт добрался до Крыла А, неся под мышкой раскладное кресло
— Привет, хуесос, — и снова опустила голову.
— Я знаю, где ты его достал, — говорила Жанетт невидимому сбытчику, — и я знаю, что ты можешь достать еще. Не похоже, что они закрываются в полночь. Сделай мне одолжение, ладно? Порадуешь меня? Порадуешь? Я не хочу, чтобы Дэмиан был в таком настроении. Он и Бобби тоже дразнит. Моя голова этого не выдержит.
— Жанетт, — сказал Клинт.
— Бобби? — Она, моргнув, посмотрела на него. — О-о… Доктор Норкросс… — Ее лицо, казалось, ослабло, как будто все мышцы уже уснули и ждали только ее упрямый мозг, чтобы он последовал за ними. Это заставило Клинта вспомнить старую шутку. Лошадь заходит в бар, и говорит бармену: — Эй, приятель, почему рожа удивленная?
Клинт хотел ей объяснить, почему приказал офицерам отключить таксофоны, и извиниться за то, что она не позвонила сыну, чтобы убедиться, что с мальчиком все в порядке. Однако он не был уверен, что Жанетт сможет понять его в этот момент, а если она и поймет, если она вообще что-нибудь понимает, это только еще больше ее расстроит. Свободы, которые Клинт мог дать женщинам этой тюрьмы, своим пациентам, были смешными. Он чувствовал, что у него нет большого выбора — он в любом случае будет либо смешным, либо жестоким. И он не мог все охватить, на это не было не единого шанса. И все это из-за Эви, он должен был делать это все из-за неё, и он внезапно понял, — сумасшедшая она или нет, он ее ненавидит.
— Жанетт, кто бы там ни был…
— Не беспокойтесь, Док, я способна за себя постоять.
— Я хочу, чтобы ты вышла в прогулочный дворик.
— Что? Я не могу этого сделать, по крайней мере, одна, я не могу. Это тюрьма, знаете ли. — Она отвернулась от него и заглянула в душ. — Ой, смотрите, этот мужик ушел. Вы его напугали. — Она выдала сухое рыдание. — Что же мне теперь делать?
— Ни одна из дверей не заперта, солнышко. — Никогда в своей жизни Клинт не использовал подобный термин при обращении к заключенным, но теперь он пришел естественно, без раздумья.
— Я получу плохой рапорт, если это сделаю!
— Она слетела с катушек, Док, — сказала Энджела, не поднимая глаз.
— Давай, Жанетт, — сказала Эви. — Сходи к мебельному цеху, прогуляйся в прогулочном дворике или проведай огород. Там созрели новые горошины, они сладкие, как мед. Наполни стручками свои карманы и возвращайся. К тому времени мы с доктором Норкроссом закончим, и устроим пикник.
— Горох-гороховый пикник, — сказала Энджела через сетку ее волос, и заржала.