Спящие красавицы
Шрифт:
Когда Магда Дубчек узнала, что случилось с Антоном — кровь на ковре ее спальни рассказала большую часть истории — она горько пожалела о том, что голосовала за возвращение.
— Как же я ошибалась, — говорила она себе бессчётное количество раз, засим следовало бессчётное количество бокалов рома с Колой. Для Магды ее Антон не был ни куском, ни двумя, ни тремя кусками; для нее он был всей игрой. Бланш Макинтайр пыталась привлечь Магду к волонтерству — было немало детей, которые потеряли родителей и нуждались в помощи — и она также приглашала ее присоединиться к книжному клубу, но Магде это было не интересно. — Для меня здесь нет счастливого конца, — сказала она. Долгими бессонными ночами она пила и смотрела Подпольную Империю. [389]
389
Boardwalk Empire — криминальный телесериал, действие которого разворачивается в 20-е годы прошлого столетия, вокруг города Атлантик-Сити, ставшего впоследствии крупным игорным центром.
390
The Sopranos — Культовый криминальный сериал, рассказывающий об американском мафиозном семействе итальянского происхождения, промышляющем в Нью-Джерси.
Для Бланш возвращение было счастливым.
Она проснулась в квартире Дороти, на полу, где и заснула несколько дней назад, и избавилась от остатков своего кокона. Ее подруги тоже были там, ходили и срывали с себя остатки волокон. Но одно было непонятно: Энди Джонс. Ребенка не было на руках Бланш, хотя он был там, когда она вошла в Дерево. Он спал в кроватке из сырых плетеных веток неподалеку.
— Черт возьми, — сказал Дороти. — Ребенок! Ура!
Бланш восприняла это как знак. Детский сад Тиффани Джонс был построен на месте дома, который сгорел во время Авроры. Проект финансировался из пенсионного фонда Бланш и ее нового парня (который, в случае Уилли Берка, накапливался в подкладке его пожелтевшего матраса с 1973 года), а также из большого числа пожертвований. Одним из итогов Авроры стало то, что гораздо больше людей были склонны к милосердию, чем раньше. Семья Норкроссов была особенно щедрой, несмотря на трудности. На вывеске, под именем «Тиффани», была изображена кроватка, сделанная из плетеных веток.
Бланш и ее персонал принимали любого ребенка в возрасте от одного месяца до четырех лет, независимо от способности родителей (или родителя) платить. После Авроры, именно небольшие общественные инициативы, такие как инициатива Бланш, в значительной степени, финансируемые и укомплектованные мужчинами, начали движение, которое привело к созданию универсальной программы по уходу за детьми. Многие мужчины, казалось, понимали, что необходимо восстановить баланс.
Их, в конце концов, предупредили.
Бланш один или два раза вспоминала о романе, который они обсуждали в тот вечер, перед тем, как уснули: история о девушке, которая сказала ложь, изменившую многие жизни. Бланш зачастую считала, что то раскаяние, которое испытывала та девушка, сильно отравляло её жизнь. Она, Бланш, не чувствовала, что нуждается в таком покаянии. Она была порядочным человеком, всю жизнь была порядочным человеком, работягой и хорошим другом. Она всегда была добра к заключенным тюрьмы. Детский сад не был искуплением грехов. Тут речь шла о нравственности. Это было естественно, очевидно и необходимо. Если в настольной игре отсутствовали фигуры, то иногда — даже часто — можно было сделать новые.
Бланш познакомилась с Уилли, когда он появился у двери детского сада, который все еще обустраивался, с пачкой пятидесятидолларовых купюр.
— Что это? — Спросила она.
— Моя доля, — сказал он.
Лишним это не было. Денег на все не хватало. Если он хотел поделиться, то вперед, пусть вносит свою долю.
— Дети производят столько дерьма, — Уилли выдал как-то вечером свое наблюдение Бланш, после того, как они начали встречаться.
Она стояла рядом со своим Приусом,
391
сеть небольших прачечных, специализирующихся на стирке детских подгузников. Позиционируют процесс стирки как экологически чистый
— Если ты умрешь у меня на руках, Уилли, — сказала Бланш, — мы соберемся, чтобы весело провести время над некрологом. — Уилли Берк умер, делая то, что любил. Тащил закаканные подгузники через стоянку. — Она поцеловала его.
Джаред Норкросс вызвался волонтером в Детский сад Тиффани Джонс следующим летом, и проработал там на неполный рабочий день весь свой последний учебный год. Ему нравилась помогать. Дети вели себя как слабоумные — лепили замки из грязи, облизывали стены и купались в лужах, но при этом были счастливы — но он был бесконечно очарован, как и многие до него, тем, что мальчики и девочки играют вместе. Так что же менялось потом? Почему они вдруг разделились на отдельные группы почти сразу после того, как начинали ходить в школу? Это химия? Генетика? Джаред не мог с этим смириться. Люди были слишком сложными; люди имели корневые системы, и их корневые системы имели свои корневые системы. Он думал, что в колледже он мог бы более досконально изучить детское поведение и в конечном итоге стать психиатром, как и его отец.
Эти мысли утешали Джареда и отвлекали его, когда он нуждался в отвлечении, что было, в тот период его жизни, почти все время. Брак его родителей распадался, а Мэри встречалась с двоюродным братом Молли Рэнсом, звездой лакросса [392] в старшей школе соседнего округа. Однажды он видел их вместе, Мэри и ее парня. Они сидели за столом для пикника у кафе-мороженое, кормили друг друга холодным лакомством. Могло бы быть хуже, если бы они занимались сексом.
Молли, словно ищейка, преследовала его, прямо от его дома.
392
контактная спортивная игра между двумя командами, с использованием небольшого резинового мяча и клюшки с длинной рукояткой, называющейся стик
— Что происходит, чувак? Придут Мэри и Джефф. Хочешь повеселиться с нами? — У девочки теперь были скобы, и казалось, она подросла футов на семь. Вскоре мальчики, которые не хотели играть с ней после школы, будут преследовать ее, мечтая о поцелуе.
— Я бы хотел, — сказал Джаред.
— Так почему же ты не можешь? — Спросила Молли.
— Разбитое сердце, — сказал Джаред и подмигнул. — Я знаю, что ты никогда не полюбишь меня, Молли.
— О, пожалуйста, возвращайся к жизни, — сказала она, и закатила глаза.
Иногда ноги Джареда переносили его мимо пустого дома, в котором он прятал Мэри, Молли и маму. Он и Мэри были милой командой, думал он — но она оставила все это в прошлом.
— Теперь это совершенно другая жизнь, знаешь ли, — сказала ему Мэри, как если бы это было какое-то утешение, или что-то объясняло. Джаред сказал себе, что она понятия не имеет, что теряет, но решил — мрачно — что она, вероятно, не теряет ничего.
Коконы, оказалось, могут плавать.
Три женщины, пассажирки рейса, разбившегося над Атлантическом океаном, проснулись на скалистом пляже в Новой Шотландии. Их коконы были мокрыми, но женщины в них были сухими. Они подошли к пустой спасательной станции и вызвали помощь. Это прошло мимо заголовков газет и интернет страниц.