Спящие красавицы
Шрифт:
— Сейчас мы поедем к бабушке? Я хочу к бабушке.
— Сразу после того, как я подброшу Мэри, — сказал Джаред. — Она должна позвонить своему другу Эрику, узнать, как он держится. — Было приятно на секунду ударить по ней, прогнать страх, который бежал через него. Только на секунду. Это была детская хрень. Он ненавидел себя за это и все же ничего не мог с этим поделать.
— Что значит «подброшу»? — Спросила Молли, но ей никто не ответил.
Когда они добрались до дома Пак, наступили сумерки. Джаред заехал на подъездную дорожку и поставил Датсун миссис Рэнсом на парковку.
Мэри смотрела на него, впитывая мрак первой ночи Авроры.
— Джер. Я не собираюсь идти с ним на Эркед
Он ничего не сказал. Может, она говорила правду, а может — и нет. Все, что он знал, это то, что они с Эриком были настолько близки, что тот назвал ей имя местного наркодилера.
— Не будь ребенком, — сказала Мэри.
Джаред смотрел прямо перед собой.
— Тогда хорошо, — сказала Мэри. — Хорошо, детка. Малышу нужна его сосочка. Пошло все к черту. И ты тоже.
— Вы ссоритесь, как мои отец и мать, — сказала Молли, и снова заплакала. — Я хочу, чтобы вы прекратили. Я хочу, чтобы вы снова стали парнем и девушкой.
Мэри вылезла из машины, захлопнула дверь и вышла на подъездную дорожку. Она практически добралась до крыльца, когда Джаред осознал, что существует реальная вероятность того, что в следующий раз, когда он ее увидит, она может быть похоронена под белой оболочкой неизвестного происхождения. Он посмотрел на Молли и сказал:
— Держи глаза открытыми. Если ты заснешь, я тебе накостыляю.
Джаред вылез из машины и побежал за Мэри. Он остановил ее в тот момент, когда она открывала заднюю дверь дома. Она повернулась к нему, удивленная. Облако мотыльков кружило вокруг дверного фонаря, и ее лицо было испещрено сотнями их теней.
— Извини, — сказал он. — Мэри, извини меня. Это просто безумие. Я знаю, что моя мать заснула где-то в машине, и я за неё переживаю, и я не смог достать того, что тебе нужно, извини меня.
— Хорошо, — сказала она.
— Не ложись сегодня спать. Пожалуйста, не надо. — Он прижал ее к себе руками и поцеловал. И чудо чудес — она поцеловала его в ответ, открыла рот, ее дыхание смешалось с его.
— Я официально заявляю, что спать не буду, — сказала она, откинув голову назад, чтобы посмотреть ему в лицо. — Теперь вези Прекрасную Болтушку обратно к ее бабушке.
Он начал спускаться по ступенькам, переосмыслил это, вернулся и поцеловал ее снова.
— Вау, — сказала Молли, вернувшись к машине. Он услышал в ее голосе, что ее настроение резко улучшилось. — Вы, ребята, в натуре сосались.
— Мы просто прощались, разве нет? — Сказал Джаред. Он чувствовал себя ослепленным, незнакомцем в собственном теле. Он все еще чувствовал ее губы и пробовал ее дыхание. — Давай отвезем тебя домой.
Последняя точка этой долгой, странной поездки находилась всего в девяти кварталах, и Джаред проехал этот отрезок пути без происшествий, прокатившись по Тремейн-стрит, мимо пустующих домов. Он заехал на подъездную дорожку миссис Рэнсом. Фары осветили фигуру, сидевшую в шезлонге, тело без лица. Джаред ударил по тормозам. Миссис Рэнсом сидела в ярком свете, как мумия.
Молли начала кричать и Джаред выключил фары. Он развернул Датсун в обратном направлении и поехал через дорогу к своему дому.
После того, как он расстегнул ремень безопасности Молли, Джаред вытащил ребенка из машины и взял её на руки. Она вцепилась в него, и все пришло в норму. Ему было хорошо.
— Не волнуйся, — сказал он, поглаживая ее волосы. Они были в катышках, слипшиеся от пота. — Ты остаешься со мной. Мы всю ночь напролет будем смотреть кино.
Глава 14
Мора Данбартон — когда-то бывшая предметом газетных заголовков, сейчас в основном забытых — сидела на нижней наре в В-11, камере, которую последние четыре года делила с Кейли Роулингз. Дверь камеры была открыта. В Крыле В все двери камер были открыты, и Мора не думала, что сегодня вечером они закроются и будут заблокированы
Было забавно, когда ты об этом думал; к чему все эти люди бунтовали? Чего, по их мнению, они могли добиться? Мора задалась вопросом, были бы бунты, если бы это происходило с другой половиной человеческой расы. Она думала, что маловероятно.
Голова Кейли, завернутая в белый шлем, который пульсировал внутри и снаружи вместе с ее дыханием, лежала на коленях Моры. Мора держала в руке одну из белых рук-перчаток Кейли, но не пыталась сорвать материал. По общей тюремной связи было объявлено о том, что это может представлять опасность, и в новостных передачах было сделано такое же предупреждение. Хотя материал был слегка липким, и очень плотным, Мора все еще чувствовала пальцы Кейли, похороненные внутри этого материала, как карандаши, заключенные в толстый пенал. Они с Кейли были любовницами с того самого времени, как Кейли, будучи моложе, поселилась в В-11, отбывая свой срок за разбой с применением оружия. Разница в возрасте по боку, они прекрасно ладили. Слегка кокетливое чувство юмора Кейли вписывалось в цинизм Моры. Кей была добродушной, заполняя темные ямы, которые были вкраплены в характер Моры тем, что она видела, и тем, что она сделала. Она была умелой любовницей, её поцелуи были легки, и хотя в эти дни они не часто занимались любовью, когда они это делали, было все еще очень приятно. Когда они лежали с переплетенными вместе ногами, на некоторое время не было тюрьмы, и беспутного внешнего мира не было тоже. Были только они.
Кейли также была прекрасной певицей, она выигрывала тюремное шоу талантов три года подряд. В октябре прошлого года в доме не было сухого глаза, когда она закончила петь — a капелла [167] — «В первый раз, когда я увидела твое лицо». [168] Мора предполагала, что теперь всему пришел конец. Люди разговаривали во сне; но мало кто пел во сне. Даже если Кейли надумает спеть, голос будет ну совсем уж приглушенным. А что, если эта хрень была у нее и в горле? И в легких? Возможно, так и было, хотя если бы это было так, как она могла продолжать дышать, было тайной.
167
a capella — пение (как правило, хоровое) без инструментального сопровождения (итал.)
168
песня 1957 года, написанная британским политическим певцом / поэтом-песенником Эваном Макколом для Пегги Сигер, которая позже стала его женой
Мора подняла одно колено, затем другое, вверх и вниз, еще и еще раз, осторожно раскачивая свою возлюбленную.
— Почему ты заснула, дорогая? Почему не могла подождать?
К этому времени подошли Жанетт и Энджела, толкая перед собой тележку с двумя большими термосами с кофе и двумя большими пластиковыми кувшинами с соком. Мора почувствовала запах их приближения, прежде чем их увидела, потому что чуваки, кофе пахло горечью. Офицер Рэнд Куигли их сопровождал. Море стало интересно, сколько женщин-охранников оставалось в строю. Догадалась, что не много. И мало кто придет на следующую смену. Может и никто.