Сравнительный метод в конституционном праве
Шрифт:
Действительно, применительно к конституционному праву не представляется возможным оспаривать тезис о наличии связи между средой, собственно, порождающей вопросы, на которые право призвано дать ответ, и самим правом с его ответами [19] . Прежде всего именно в рамках конституционного права (основ конституционного строя) воплощается специфика жизни данного общества, самая суть общественных отношений, строящихся вокруг установления меры власти и свободы для данного времени и места. До какой степени подобные установления, выражающие конституционную идентичность, могут влиять на реализацию институтов, рассматриваемых исследователями как чисто функциональные элементы системы, – это серьезный вопрос [20] . Далее, общеизвестным является положение, что конституции, как правило, оперируют достаточно широкими категориями; содержательное их наполнение может различаться в зависимости от исторического пути государства, «конституционных страхов», довлеющих философско-правовых представлений, положения и поведения различных политических сил и т. д. Наконец, отдельного внимания заслуживает то обстоятельство, что многие нормы конституционного права функционируют в зависимости от конфигурации других норм; различия в таком окружении иногда означают, что не просто ответ на какую-то проблему в разных системах может не совпадать, но и сама-то проблема отличается до степени, затрудняющей корректное сравнение, по крайней мере на выбранном уровне формулирования вопроса для сравнения. Заметить соответствующие сходства и различия (в правовых проблемах и их решениях) уже требует исследования правового
19
См.: Legrand P. Op. cit. P. 367.
20
См.: Jackson V.C. Methodological Challenges in Comparative Constitutional Law // Penn State International Law Review. 2010. P. 325.
21
См.: Бланкенагель А. О скрытой пользе сравнительного правоведения и сравнительного конституционного права // Сравнительное конституционное обозрение. 2004. № 3. С. 51.
Иными словами, для исследований в области конституционного права отказ от контекста представляется проблематичным, во всяком случае, в ситуации стремления к осмысленным суждениям и умозаключениям. Такой отказ, скорее всего, окажется равносилен слишком большому упрощению, или недостаточно глубокому погружению в материал, или безосновательному распространению собственного понимания определенных категорий на другую систему [22] , и во всех случаях эффект сравнения как такового будет сведен к нулю.
22
Такая ситуация, в результате которой иногда делаются неверные выводы о том, чего в другой системе на самом деле нет, и при этом не замечается то, что там есть, получило наименование «правовой империализм».
С другой стороны, слишком глубокое погружение в контекст также сопряжено с некоторыми проблемами. Безотносительно проблемы ограниченных ресурсов (языковых, временных, интеллектуальных) отдельных исследователей, для которых учет социального, экономического, политического, исторического контекста применительно к конституционно-правовым институтам означает исключительно широкое поле деятельности, внимания заслуживает проблема подмены объектов юридической науки [23] , а также проблема принципиальной возможности сравнивать право, приобретающее уникальные черты в каждой из множества культур [24] . Будут ли конституционно-правовые институты, помещенные в систему многочисленных взаимосвязей и взаимовлияний внутри разных контекстов, по-прежнему сопоставимыми объектами для сравнения?
23
См.: Дождев Д.В. Сравнительное право: состояние и перспективы // Российский ежегодник сравнительного права. 2007 / Под ред. Д.В. Дождева. СПб., 2008. С. 19.
24
См.: Слыщенков В.А. Методы сравнительного правоведения: замечания о культурологическом подходе к сравнительному праву // Ежегодник сравнительного права. 2011. М., 2011. С. 19.
Представляется, что между Сциллой упрощения и Харибдой поглощения контекстными различиями вполне возможен срединный путь умеренного оптимизма при определении методологии сравнительных исследований в конституционном праве. Конституция, действительно, может восприниматься как конкретно-историческое и социально-политическое явление, отражающее соотношение политических сил на определенном этапе развития определенного общества и государства и выражающее их идентичность, но это также и юридическое явление, т. е. нормативный правовой акт, принятый в особом порядке и обладающий высшей юридической силой [25] . Конечно, можно рассматривать конституцию как продукт определенных отношений, но, в свою очередь, она призвана и способна регулировать общественные отношения, не только фиксируя существующее положение вещей, но задавая вектор развития в том или ином направлении и выполняя определенные функции по отношению к различным сферам жизнедеятельности общества [26] ; та же идея может быть распространена на конституционное право в целом.
25
См.: Богданова Н.А. Конституционное право: Общая часть. М., 2007. С. 18–19.
26
См.: Whytock Ch. A. Taking Causality Seriously in Comparative Constitutional Law: Insights from Comparative Politics and Comparative Political Economy // Loyola of Los Angeles Law Review. 2008. P. 639–640.
Это означает, с одной стороны, что для функционально-ориентированного компаративиста нет никаких особенных препятствий к тому, чтобы оценить уровень и характер (направленность) развития правовой культуры и конституционной традиции различных государств на предварительном этапе исследования для понимания базовой сопоставимости исследуемых объектов [27] и далее – рассматривать те или иные правовые институты, но – стремясь к пониманию специфических причин, по которым они были созданы, целей, для достижения которых они предназначались; обстоятельств, в которых они функционируют. Конечно, это означает выход за рамки оценок только нормативного материала как такового, но функционализм не обязательно должен быть приравнен к нормативизму. В действительности во внимание могут быть приняты и особенности исторического момента, и политические практики, и соображения экономической целесообразности, и характер реакции определенных групп на тот или иной формальный институт, объясняющих его выбор в конкретной конфигурации упомянутых факторов. Вместе с тем в фокусе внимания должны оставаться сами правовые институты и особенности их функционирования. В результате выявленных сходств и различий, аналогий и несоответствий могут быть сделаны выводы относительно значения соответствующего института конституционного права и тенденций его развития. Полученные знания о моделях конституционно-правовой действительности ведут к пониманию общих и особенных черт во всем разнообразии политических отношений между личностью, обществом и государством [28] .
27
См.: Варламова Н.В. Сравнительное правоведение: методологические основания и пределы исследования // Методология сравнительно-правовых исследований / Под ред. Г.И. Муромцева, М.В. Немытиной. М., 2013. С. 30–31.
28
См.: Кененова И.П., Троицкая А.А., Шустров Д.Г. Сравнительное конституционное право в доктрине и судебных решениях. М., 2015. С. 31.
С другой стороны, свойственный контекстуализму акцент на различиях имеет свой предел в концептуальном функционализме, ориентированном на развитие представлений о том, зачем и каких образом должен в принципе функционировать тот или иной конституционно-правовой институт и какие категории и критерии характеризуют его функционирование [29] . В литературе было высказано заслуживающее внимания предположение, что «идеальные типы» М. Вебера могут быть применимы к анализу
29
См.: Jackson V.C. Comparative Constitutional Law: Methodologies. P.63.
30
См.: Leyland P. Opposition and Fragmentations: In Search of a Formula for Comparative Analysis // Comparative Law in the 21st Century. P. 221.
В сравнительно-правовом исследовании результаты сравнения должны быть оценены и объяснены, в конечном счете они могут быть положены в основу выводов теоретического или практического характера.
Здесь, однако, также возникают вопросы, например, связанные с тем, что в конституционном праве затруднительно говорить о тождественных объектах, а используемые обычно категории сходства или различия проблематичны сами по себе из-за своей оценочности. В отличие от тождества сходство уже предполагает и определенную степень отличия, до какого момента исследователь будет видеть в ситуации сходство, а с какого момента отличие – это по крайней мере отчасти вопрос субъективного усмотрения и глубины погружения в материал. Исследователь должен определиться с тем, какие именно качества исследуемой системы он считает принципиальными для своих целей, а от каких может отвлечься (абстрагирование), чтобы суметь сделать выводы об общем и особенном в изучаемых государствах.
Объяснение полученных результатов может потребовать привлечения иных методов исследования (исторического, политико-правового и др.), а также более широкого охвата «смежных» правовых, а иногда и внеправовых положений. Усложнение и структурирование предмета исследования связано с тем, что сопоставление происходит не просто по какому-то качеству, а по качеству объекта в системе отношений [31] , что особенно важно для стадии объяснения получаемых результатов.
Относительно того, какие именно теоретические и практические задачи могут быть решены с помощью использования сравнительного метода, в науке также существуют различные мнения.
31
См.: Сравнительная политология / Под ред. О.В. Гаман-Голутвиной. М., 2015. С. 35.
Одна из традиционно упоминаемых целей использования сравнительного метода – это достижение понимания функционирования различных правовых систем (их отдельных элементов), в том числе российской. Идея здесь состоит в том, что любой объект может быть понят и адекватно оценен только в сравнении с другими – сопоставимыми – объектами.
Следовало бы сразу оговориться, что речь не идет о немедленном отказе от рассмотрения каких-либо элементов российской правовой системы в качестве единственно возможных [32] или наиболее подходящих при заимствовании зарубежных норм и практик. Такое заимствование допустимо (хотя и с целым рядом ограничений), но все же речь идет скорее о понимании логики и смыслов правовых институтов, о преодолении национальной замкнутости в результате научных исследований, ориентированных на универсальное знание [33] . Теоретические задачи могут быть поставлены более или менее глобально, но важно, чтобы их достижение предшествовало или по крайней мере сопутствовало достижению задач практических [34] . Как уже отмечалось, применительно к конституционному праву можно было бы говорить о формировании с помощью сравнительного метода концепций и классификаций, дающих представление об общем, особенном и единичном в конституционном праве, о создании теоретических конструкций, описывающих и объясняющих особенности функционирования различных институтов, регулирующих организацию, формирование и функционирование публичной власти, основы правового положения личности, принципы взаимодействия личности, общества и государства, а также об оценке научных гипотез, проверяющих эти конструкции с помощью других методов исследования [35] . Уже с позиции этих (сформулированных и проверенных) конструкций и может происходить заимствование.
32
См.: Tushnet M. The Possibilities of Comparative Constitutional Law // The Yale Law Journal. Vol. 108. 1999. № 6. P. 1227; Jackson V.C. Methodological Challenges in Comparative Constitutional Law. P. 320.
33
См.: Дождев Д.В. Указ. соч. С. 12.
34
См.: Сравнительное правоведение в условиях интеграции государств / Отв. ред. Ю.А. Тихомиров. М., 2013. С. 11.
35
См.: Sartori G. Comparing and Miscomparing // Journal of Theoretical Politics. 1991. № 3. P. 244–245.
2. Анализ судебных решений
Сравнительное изучение конституционного права предполагает уже состоявшееся знакомство с конституционно-правовыми институтами российского и зарубежных государств в рамках четырех основных групп общественных отношений, составляющих предмет конституционного права как отрасли национального права (основы конституционного строя, правовой статус личности, организация власти, территориальное устройство) и, соответственно, углубление имеющихся знаний за счет исследования наиболее сложных, проблемных вопросов науки конституционного права. При этом представляется необходимым строить работу таким образом, чтобы студенты не только знакомились с соответствующими нормативными предписаниями, но и видели их воплощение на практике. Для достижения этой цели необходимо обращение к решениям органов конституционного контроля разных государств. Большое внимание должно быть уделено и решениям наднациональных судебных органов, особенно Европейского суда по правам человека. Хотя Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 1950 г.) ни формально, ни технически не является конституцией, ее положения представляют собой функциональный эквивалент конституционных норм и поэтому находятся в сфере внимания сравнительного конституционного права. Изучение и сравнение таких решений направлено на получение знания о подлинном содержании конституционных норм и их значении в деле регулирования общественных отношений. С этой точки зрения следует согласиться с позицией, высказанной и обоснованной Ю.А. Тихомировым, в соответствии с которой нельзя ограничиваться сопоставлением законов, оставляя в тени другие явления правовой жизни [36] . Кроме того, судебные решения, складываясь под воздействием норм, а также определенных идей, концепций, теорий, в свою очередь, оказывают обратное влияние на развитие отрасли и доктрины, во многих случаях способствуя более тщательной теоретической и практической проработке конституционно-правовых проблем.
36
См.: Тихомиров Ю. А. Сравнительное правоведение: развитие концепций и сравнительной практики // Журнал российского права. 2006. № 6. С. 6.