Сражение за будущее

Щербатов Глеб

Закончив, Озеров обвёл всех вопросительным взглядом.

В обсуждение вмешался Абренович.

–  Думаю, мне известен этот термин. Из-за какой-то ошибки ваших фильтров шумоподавления искажена дикция. Поэтому, речь наверняка идёт об Экура-Ме.

Абренович сделал паузу.

Все ожидали продолжения.

–  Экура-Ме или «Проход Демонов» из персидских анналов - сказал Надей. Полагаю, речь идет о некоем портале. Как вы думаете, Леонид Андреевич?

–

 Именно так, - подтвердил, выглядевший ошеломлённым, Абренович.

–  Простите! Я не могу прийти в себя. Никогда не думал, что на этом языке говорят ещё на земле. Что я смогу его реально услышать. Он действительно похож на древнеассирийский, но это другой язык, вавилонский.

Пробормотал профессор.

–  Что за портал?
– спросил Озеров, - Неужели нечто по типу «Звездных Врат».

Он намерено привел в пример этот атрибут из известного фантастического телесериала, поскольку само слово «портал» казалось ему фантастикой.

–  Не думаю, - совершенно серьезно ответил Абренович, - в фильме Врата выполнены в виде огромной круглой штуки, которую можно поднять только краном. «Проход Демонов» - это артефакт много меньшего размера. Он достаточно мал чтобы его могли перенести несколько воинов, возможно - даже один человек. В конце концов, персы ведь смогли вынести этот объект из зиккурата.

Далее Абренович быстро ещё раз напомнил легенду про «спецназ» царя Кира, похитивший главную святыню аннунаков.

–  Кажется, я начинаю понимать, при чем тут Ирак, - задумчиво произнес Озеров.

Потом встал и извинившись вышел в другую комнату, пояснив:

–  Мне нужно сделать пару звонков, и думаю через час, максимум - два, я смогу поделиться с вами весьма интересной информацией.

С этими словами он ушел.

–  Я могу еще раз послушать аннунаков?
– спросил Абренович.

Надей понял его с полуслова - Леонид Андреевич имел в виду файлы, нераспознанные ни Ладой, ни лингвистами. Это был странный набор квакающих звуков, которые сначала были расценены как шумы и чуть не отправились в корзину. Несколько раз, прокрутив запись, Абренович предположил, что это слова, религиозные мантры, которые аннунаки говорят на своем языке. Лада быстро подтвердила его предположение, сравнив на компьютере голос «Аркадия Семеновича» и низкие инфернальные звуки, напоминающие пение небольшого хора: программа утверждала, что голос «энши Гамеша» был одной из составных частей того, что всеми воспринималось как шумы, похожие на хоровое пение.

Быстро разобравшись с другими непонятными звуками и соединив их в файл, Лада затем сбросила их на свой плеер и вручила его Леониду Андреевичу. Водрузив на голову массивные наушники и включив звук на полную мощность, он некоторое время слушал запись, гоняя её из конца в конец. Потом встал, и явно полностью выпав из бытия, стал напряженно ходить по комнате, бормоча какие-то слова и периодически наталкиваясь на мебель. Его крайне сосредоточенное раскрасневшееся лицо то вспыхивало озарением, то искажалось мимикой расстройства сильного напряжения. Он снова и снова надевал наушники и не замечая никого производил какую-то очень напряжённую умственную работу.

Поговорив еще немного с Войданом и Дубровиным, Надей предложил им спуститься в гостиную, а сам

Надей остался с Леонидом Андреевичем - он настолько был погружен в себя, что его страшно было оставлять одного.

Спустившись вниз, Войдан и Дубровин расположились в креслах, включив телевизор. Там шёл очередной агитпроп, называемый в россиянской федерации новостями:

–  Сначала коротко о том, что мы хотим, - говорил в телевизоре какой-то уполномоченный непонятно кем человек, - Мы хотим видеть Россию демократической страной с развитыми экономическими институтами. Кто-то хочет этого из лучших побуждений, а кто-то по рациональным причинам, поскольку новейшая история показывает, что сложно устроенное общество более эффективно, чем вертикально интегрированное. У нас есть представление о скорости этих процессов. Такая огромная система как наша страна не терпит резких движений. Мы не просто за демократию. Мы за суверенитет Российской Федерации…

Хотя по виду, этому непонятно кем уполномоченному человеку, впору было говорить о суверенитете Чечни, он долго и нудно рассказывал про россиянскую федерацию, пока Дубровину не надоело. Он собирался уйти на другой канал, когда на экране появился Римаков. Дубровин плохо знал и даже не запоминал морды россиянских марионеток, носящих по Кремлю бумажки, но мэра Москвы Полянкина, уральского губернатора Осселя и еще несколько реальных персонажей он знал. Среди них был и глава Торгово-Промышленного Союза Римаков, бывший и министром, а до этого руководивший ещё и спецслужбой.

При звуках его голоса Войдан вскочил, словно пораженный громом:

–  Точно! Это он!

–  Кто он?
– не сразу понял Дубровин.

–  Он - это тот, который говорил с «Аркадием Ивановичем», докладывая ему про Ирак.

Волнение Войдана мгновенно передалось Дубровину, тут же начавшего звонить Надею. Он быстро спустился, приведя с собой Леонида Андреевича. Тот всё еще был в наушниках и скорее всего даже не понимал, что он уже не в кабинете. Придя в гостиную, он с удивлением обнаружил, что там нет его дивана и его баночки меда, некоторое время, озабоченно глядя по сторонам.

Еще чуть позже появился Озеров, которого быстро ввели в курс дела. Он уже успел напрячь некоторых своих знакомых в Москве, попросив срочно узнать кто из более или менее значительных фигур россиянской федерации, в течении последнего месяца, вылетал в Сирию. Естественно, одной базы данных на эти полеты не существовало - каждое ведомство, посылало туда своих людей, не ставя в известность другие ведомства. Еще, как правило, на своих же самолетах. Потому подключать пришлось многих, проверяя передвижения фигур из МВД, ФСБ, МЧС и прочих аналогичных и не очень контор.

Уже находясь в гостиной, Озеров всё еще продолжал принимать звонки, методично пополняя принесенный список. В результате общего обсуждения почти все фигурирующие там фамилии были вычеркнуты, ведь интересующий их человек должен был быть настолько серьезным, что, судя по услышанному Войданом разговору, речь шла о возможном назначении этого человека президентом. Хотя у Надея было и несколько другое мнение:

–  Сергей Геннадьевич, вы так и не поняли до конца, что такое россиянская федерация!
– улыбнулся он Озерову.
– Я не удивлюсь, если через пару лет на место нынешнего «преемника» предложат такое, что рядом с ним тот же Лупоглазьев будет Марлоном Брандо.