Среди гроз и теней
Шрифт:
Единственный вопрос, который их занимал, кто мог их видеть.
Девушку вернули домой. После долгих поисков ее принес на руках мрачный тролль-крестьянин. Половина ее лица была покрыта ссадинами и запекшейся кровью, рубашка разорвана, а корсажа с искусной вышивкой не было вовсе. Она не плакала, кажется, балансировала на границе беспамятства.
Женщины запричитали и тихонько завыли.
Я не решилась подойти к ним. Да, и чем могла я помочь в этой беде?
Поэтому я тенью скользнула за Йотуном, в дом,
– Был нарушен приказ, Иярт. Вам запретили чинить притеснения местным троллям. Вы надругались над девушкой, да еще и бросили умирать в лесу, – сказал Йотун.
– Она сама хотела. Упала нам в руки, – сурма-йя держался дерзко, даже с вызовом.
– И ей понравилось. Просила еще и еще, – сказал красноволосый.
Я обхватила себя за предплечья. Ублюдки. Мерзкие ублюдки. Уверены в своей безнаказанности. Я не знала тролльих законов, но надеялась, что справедливость все-таки существует. И не справедливость сильных, а все-таки для тех, кто слабее.
– Можете у нее спросить, советник, – Иярт осклабился. – Она подтвердит, что согласилась. А даже и нет… Ну, поваляли немного девку. Всего лишь какая-то крестьянка.
Взгляд Иярта сместился с Йотуна на меня.
– Тем более человечек поблизости не было.
Дверь в дом со скрипом отворилась, пропуская крестьянина и целителя Ньёда.
– Девушка будет жить, – сухо сказал целитель. – Я оказал всю возможную помощь.
Тролль-крестьянин комкал в руках войлочную шапку, собираясь с силами, чтобы произнести:
– Мы просим командира-мага, советника о правосудии, – голос его был глухим и как будто надломленным.
Он изо всех сил старался не смотреть в сторону сурма-йя.
– Справедливо было бы спалить ваши дома… – презрительно процедил Иярт.
– Полегче, сурма-йя Иярт, – сказал один из магов, что сидел рядом с Йотуном. – Порка… это было бы подходящее.
– Нет, – перебил Йотун. – Повесить. Этих двоих, – он указал на троллей, арестованных с Ияртом.
Какое-то время все осмысливали услышанное.
Я поймала себя на том, что затаила дыхание. А какое же наказание получит Иярт?
Крестьян почувствовал напряжение, разлитое в воздухе и забормотал слова благодарности, глубоко кланяясь, попятился к выходу.
Когда маги остались «одни», тот самый, кто предлагал порку, сказал:
– Послушайте, советник… наказание несколько несоразмерно проступку. В конце концов, никто не умер. А эти парни еще могут послужить… – он осекся, встретившись с надменным взглядом Йотуна. – Хотя, если подумать…
– В кандалы до конца поисков, – Йотун смотрел прямо на Иярта.
До вожака сурма-йя начал доходить смысл сказанного. Его глаза зло блеснули.
– Чем эта девка отличается от шлюхи? – спросил он. – Только тем, что ей не заплатили.
Я
Лишь презрительно скривился и сплюнул на пол, когда щелкнули наручники.
Из его речи было предельно ясно, что он не чувствовал за собой вины и так безропотно подчинялся воле Йотуна не потому, что считал, что должен понести наказание.
Когда его уводили, я ожидала, что он отдаст приказ другим сурма-йя напасть на магов или прикажет его освободить, но нет, просто добродушно перекинулся шутками с парой троллей.
Все это в целом напоминало дурной сон и казалось не слишком реальным.
Правосудие не стали откладывать в долгий ящик.
У меня не было желания и сил смотреть на казнь, поэтому я предпочла остаться в доме, но охотников поглазеть нашлось с избытком.
Жители поселения с охотой указали, где растет подходящее дерево с ветвями достаточно крепкими, чтобы выдержать вес двух сурма-йя.
После экзекуции тролли вернулись обратно в свои дома, обсуждая подробности зрелища и досадуя, что все прошло так быстро, они не смогли сообщить своим родственникам, живущим в соседнем поселении, и те пропустили такое событие.
Крестьяне-мужчины вели себя очень сдержанно, но я могла присоединиться к тролльчанкам и послушать их разговоры. Мнения разделились: одни считали, что с сурма-йя поступили по совести, но нашлись и те, кто осуждали Айнэ.
«Парням жизнь разрушила, негодница. Сама небось вела себя невесть как».
Некоторые даже считали, что несчастную стоило бы «подвергнуть позору», что означало – наказание кнутом, но не слишком сильно, скорее, «чтобы другим неповадно было».
Удивительное единодушие среди женщин вызывало лишь одно. Айнэ сможет «оправдаться» если через девять месяцев родится ребенок. Еще всеобщее оживление вызвало, что месячное жалование повешенных сурма-йя отходило семье девушки в качестве компенсации.
Йотун так и не объяснил, почему вынес такое решение. И почему Иярт не получил никакого наказания.
На мой вопрос лишь улыбнулся и сказал, что «лучше немного справедливости, чем полное ее отсутствие».
Поиски пропавших магов, как и следовало ожидать, не дали результатов.
Глава 8
Королева Марианна читала письмо, рядом с ней сидел варвар, чуть дальше верховный маг Захария Ламми, поодаль около камина стоял отец Марианны – король Кольпергии. Он простер пухлые ладони над языками пламени. На нем была теплая накидка, складывалось ощущение, что он бы придвинулся еще ближе к огню, если бы такое было возможно.