Среди легенд
Шрифт:
– Пойдем к нам. Мама зашьет, – чуть не плакала, переживая больше самого Вовки, Наташа.
– Шутишь.
– Пойдем, я говорю, тем более что дядя Паша обязательно папе доложит. Это ведь Толик Козлов, у него отец министр животноводства СССР.
– Козлов. Хорошая фамилия. Пойдем. Все равно ведь вас провожать. Только у меня денег на трамвай нет.
Глава пятнадцатая
Дома… Ну да, у Аполлоновых дома, Фомина посадили в кухне за стол и пообещали накормить перловой кашей с мясом. Даже пахло вкусно, когда примус Наташик разжигала и крышку кастрюли приподняла.
– Товарищ Аполлонова, – Вовка поймал мечущуюся девушку за рукав, – можно ваш дневник посмотреть?
– Чего это ты на вы перешел, мы ведь на брудершафт целовались? – послышалось.
– Чего это? Ты мне мама и папа в одном лице? – даже суету перестала суетить.
– Пожалуйста, просто хочу посмотреть, что у вас за предметы. Ну, и какая ты у меня отличница.
– Хм. Собственник. Дурак какой. Ладно, покажу. – Вернулась вместе с Леной, та мылась после горячих танцев в холодном дворце пионеров.
Отлично-то как, обрадовался Фомин, бегло пролистав дневник. Ему нужно было узнать, что у Натальи с историей. С историей у старшей Аполлоновой было как раз то, что и требовалось Вовке. Спорная между пятеркой и четверкой.
– Наташа, совет хочешь, только никому не говори, что я тебе подсказал.
– Заинтересовал. Секреты я люблю. Сейчас покормлю вас с Ленкой, и пойдем ко мне в комнату, расскажешь.
– Эх, вкусно как, и добавку бы съел, да не лезет уже. Нас ведь кормили в столовой в обед, – отодвигая пустую тарелку, похвалил хозяйку Вовка.
– Говори, – спросил, когда закрылись в комнате. Лену посадили в зале уроки делать. Бесенок, может, и подслушивает, но секрет не страшный, просто не нужно, чтобы потом генерал-полковник Аполлонов связал вместе несколько совпадений.
– Напиши доклад по истории, у вас ведь сейчас проходят революцию, вот напиши доклад, как буржуи драпали из страны с чемоданами ценностей. Из Москвы и Ленинграда, ну, тогда Петрограда. Только сначала напиши, а потом подойди к учительнице и расскажи ей о своей задумке. Уверен, что она обрадуется, ты на уроке его прочтешь, и тебе поставят пятерку, и когда она будет решать в конце года, что тебе ставить, пятерку или четверку, то про доклад твой вспомнит и поставит пятерку.
– Интересный ты семиклассник, Вова. Где только таких выпускают? Только в Куйбышеве? Хорошо. Идея мне нравится. Поможешь написать?
Ес-с! Именно на этой просьбе все и строилось.
– Конечно. Только ты попроси отца… Подожди, – видя, как вскинулась девушка, усадил ее назад в кресло Вовка. – Ты ему скажи, что хочешь такой доклад написать, чтобы он позвонил в Ленинскую библиотеку и там подобрали материал.
– Ага. А я-то гадаю, где можно такие данные взять. Поговорю. Только чтобы ты со мной пошел, – что и требовалось доказать.
– С радостью, с огромной радостью, радость моя.
По потерянным очкам ЦДКА (Центральный Дом Красной Армии) шел на первом месте, у них только одно поражение от «Спартака». На второе место после разгрома этого самого «Спартака» поднялось с третьего «Динамо» (Москва), красно-белых туда опустив. При этом у «Динамо» есть поражение, которое уже не исправить. За пару дней до того, как Аполлонов забрал Вовок из Куйбышева, москвичи проиграли на выезде матч своим одноклубникам в Риге. По тем же потерянным очкам рижские «динамовцы», проигравшие ВВС и ЦДКА, уже лишь теоретически могут претендовать на медали. Нужно в гостях выигрывать у тройки сильнейших, что из области фантастики.
Вот сегодня в очной встрече с армейцами московские «динамовцы» могут переместиться на первую строчку, чуть меньше чем через месяц вторая встреча, именно в ней, скорее всего, и будет определен чемпион страны.
Составители календаря предполагали, что матч будет зрелищным и важным, а потому,
Руководство стадиона отреагировало на критику в газете «Советский спорт» и озаботилось доставкой снега на восточную «трибуну» для продолжения тех самых ступенек, что настроили энтузиасты. Они же (энтузиасты) вчера вечером после работы достраивали из снега эту часть трибуны. Пришли люди, отработав на производстве или отсидев уроки в школе, со своими лопатами и часа три кидали и утрамбовывали снег. Кроме восточной снежной трибуны, руководство «Динамо» (в основном усилиями Аполлонова) навозило снега и на северную часть хоккейного корта. Тут уже днем нагнанные солдатики построили трехуровневую трибуну. Для себя. На матч пришло пару тысяч солдатиков внутренних войск.
Вовка, который Третьяков, мандражировал. Палец на правой руке почти зажил и ловушку у него никто не отнимет в этот раз, но ведь ему играть предстоит против легендарного Всеволода Боброва. Который один шайб забивает за игру больше, чем все остальные игроки ЦДКА, вместе взятые, и чуть ли не больше, чем «динамовцы» забили в этом сезоне. А ведь рядом еще и Тарасов будет. Тот тоже меньше двух шайб за игру не забивает. Потому и трясся. Вратарь первым переоделся в свою «броню» и выкатился на лед, размяться. Хотел побыть в одиночестве и успокоиться. Ни того, ни другого не произошло. В одиночестве?! До матча еще добрых полчаса, а на тех трибунах, что люди сами сделали из снега, уже собралось несколько тысяч человек. Вовка Третьяков замер у борта. Его заметили, народ на трибунах колыхнулся. Несколько человек засвистело, и вся многотысячеглазая масса народа теперь смотрела на него. Скорее всего, половина еще не видела нового вратаря «Динамо» с его шлемом и сетчатой маской, с огромным блином в специальных, из фанеры и жести, изготовленных щитках. Он резко отличался от тех вратарей в кепках или в лучшем случае в танковых шлемах и щитках, позаимствованных из русского хоккея и никак не спасающих, ладно, почти никак не спасающих от попадания летящей со страшной скоростью шайбы. Пока этих вратарей спасало только то, что поднять специально шайбу нападающие в канадском хоккее еще не умели, а если у них это получалось случайно, то шайба летела бабочкой, и удар был не сильный. Исключения случались, поднялась же шайба и сломала ключицу основному вратарю московского «Динамо» Павлу Забелину. Возможно, такая шайба причинит серьезный ушиб и ему, но кость точно не сломает. На месте, где под кожей прощупывается ключица, находятся наплечники из фанеры и жести, и дополнительно прокладка из войлока. С непривычки все это чуть сковывало движения, но за пару месяцев, что Вовка носил эту амуницию, он уже сросся с ней, как со второй кожей.
Народ свистел все громче и даже завывать начал. Изредка слышались крики «Ура!» и «„Динамо“, даешь!». Третьяков совсем разволновался и даже хотел уйти назад по проходу в раздевалку, но тут стали выкатываться на корт и другие игроки «Динамо». Чуть отпустило молодого вратаря, а когда в своей броне и маске выехал Вовка Фомин, то Третьяков успокоился окончательно. Он сделал пару кругов по площадке и стал в ворота. Нет, никто по нему с ходу бросать шайбы не начал, тем более что пока их и не было на площадке. Вовка проделал несколько упражнений по вставанию с колен и выкатыванию из ворот, продемонстрировал и езду назад. Неожиданно для него зрители опять начали свистеть и даже аплодировать. Третьяков опять стушевался, приняв это на свой счет, но оказалось, что зря попытался пройти те самые «медные трубы». Под их свирепый рык на площадку из прохода выкатывалась тройка нападения ЦДКА Бобров – Тарасов – Бабич. Который из них, видел же фотографию в газетах и в столовой завода «Динамо», но там все одеты были, по-другому выглядели. То есть вон тот невысокий и не слишком здоровый человек без головного убора и есть легендарный Всеволод Бобров.