Среди серых валунов
Шрифт:
– - Мастер, прошу, -- Хёрб положил руку на плечо Кореда. Черноглазый взглянул на него, и убрал меч в ножны.
– - Ты прав, -- сказал он.
– - Всё это -- пустое.
Коред повернулся к Надье:
– - Тварь что-то увидела в тебе, девочка. Что-то, что пришлось ей по вкусу. И теперь эта погань не остановится. Она будет преследовать тебя, пока не настигнет. Моё появление спугнуло его, и на пару дней оно уйдёт в тень. Но оно вернётся. Вернётся, чтобы забрать тебя.
Коред взглянул на Хёрба и Надья заметила, как молодой лекарь, слегка
– - Но мы этого не допустим, -- сказал Коред.
– - Мы дождёмся его, и снесём его проклятую голову. Но сделаем это не здесь. Собирайся, -- велел черноглазый.
– - Мы должны покинуть деревню, как можно скорее. Иначе ваш общинный дом станет настоящей мертвецкой.
Окутанная оторопью, Надья собирала вещи. Коред велел ей не брать ничего, кроме тёплой одежды и съестных припасов. Немного поразмыслив, она сгребла с материнских полок несколько снадобий, помогающих при ранениях. Страх отпустил её, уступив место панической неопределенности. Что-то преследовало её, жаждало убить, и теперь ей нужно покинуть родной дом и уйти неведомо куда с этим бесчувственным человеком с чёрными глазами.
Пока она металась по хате из стороны в стороны, её бабушка молча наблюдала за ней, раскачиваясь туда-сюда.
– - Девица всегда познает кровь, -- вдруг сказала она.
– - Бабушка?
– - Надья остановилась, уставившись на единственного человека, которого любила по-настоящему.
– - Девица всегда познает кровь, -- повторила Стовра.
– - Спасение прячется на дне пустой фляги.
– - Я не понимаю тебя, -- Надья присела на одно колено рядом со старухой.
– - Что ты хочешь сказать мне?
Стовра взяла её за руку. Надья чувствовала старую, морщинистую кожу своей бабушки. Тонкую и сухую. Стовра облизнула свои старческие, потрескавшиеся губы:
– - Серый каменщик прячет сердце за пазухой. Кошель прячет в себя лица с той же охотой, что подаёт нищему.
На глаза Надьи навернулись слёзы:
– - Я не понимаю, тебя, бабушка! Я не знаю, вернусь ли! Прошу, скажи что-нибудь! Что-нибудь, чтобы я поняла, что ты всё ещё здесь!
– - Она здесь, -- послышался голос у неё за спиной. Надья обернулась. Коред, словно тень скользнувший под крышу дома, стоял, прижавшись к дверному косяку:
– - Порой безумие не то, чем кажется.
Черноглазый подошел к Стовре и, также как Надья, опустился на одно колено:
– - Говори, -- сказал он. В его голосе почти что слышалась нежность. Это удивило Надью больше, чем всё виденное ей ранее.
Стовра, причмокнув, взяла его за руку свободной рукой:
– - Голод рыщет среди серых валунов. Он сын, жаждущий угодить своей матери. Муж, желающий насладиться плоть от плоти своей.
Надья переводила взгляд с лица Кореда на свою бабушку. Стовра, как обычно, смотрела куда-то вдаль, и лицо её не выражало ровным счетом ничего. Но Надью поразило то, как на неё смотрел черноглазый. В его глазах, в морщинистом, обветренном лице и косматой бороде сияли невиданная
Черноглазый нежно сжал старческую, покрытую пятнами руку, а затем поцеловал её.
– - Благодарю тебя, -- прошептал он, а затем поднялся, и вышел вон.
Надья взглянула на бабушку. Та по-прежнему мусолила свои губы и смотрела вдаль. Смахнув слёзы, Надья поцеловала её в лоб, и вышла следом за Коредом, боясь оглянуться.
Двор был полон народа. Приглядевшись, Надья увидела, что Сорен о чём-то отчаянно спорит с Коредом.
– - Я сказал, что иду с вами!
– - взревел старый кузнец.
– - А я сказал, что ты никуда не идёшь, -- спокойно ответил черноглазый, подтягивая седельные ремни на своём вороном скакуне.
– - Эта тварь убила моего сына! Убила моего друга! Я пойду с вами и лично снесу ему голову!
Коред устало вздохнул:
– - Пока эта тварь бродила по деревне и убивала твои близких, ты прятался под крышей дома, завалив двери. На мой взгляд, снести ты сможешь только яйцо.
Сорен раскраснелся:
– - Это был мой сын! Я...
– - Ты никуда не пойдёшь!
– - рявкнул Коред.
– - Если придётся, я отрублю тебе ноги.
Старый кузнец хотел было что-то сказать, но Надья ринулась вперёд и обняла его, уткнувшись в могучую грудь. Его рубаха пахла огнём и металлом.
– - Я правда очень грущу о Йолиме, -- сказала она.
– - И я тоже хочу отомстить. Но сделать это мы можем, только послушавшись этого человека.
Надья взглянула старому кузнецу в глаза:
– - Пожалуйста, сделайте, как он говорит. Ради Йолима.
Она видела, как Сорен колеблется. На старом лице залегла тень сомнения:
– - Алистера вы берёте, -- сказал он.
– - Алистер -- чародей, сведущий в магии и рунном деле, -- спокойно ответил Коред.
– - Он может быть полезен. А вот мастер по ковке подков нам совершенно ни к чему.
Хёрб, всё это время стоящий рядом, положил руку на плечо Сорена:
– - Клянусь вам, мы отомстим за вашего сына. То, что отняло его у вас, больше не причинит никому вреда.
Старый кузнец стоял с застывшим лицом. Затем он поцеловал Надью в лоб, окинул неприязненным взглядом Кореда и Хёрба, и зашагал в сторону своей кузницы.
– - Одной проблемой меньше, -- пожал плечами Коред. Но он ошибался.
– - Она никуда не поедет!
– - Биготия выбежала вперёд и схватила Надью за руку.
– - Она должна, иначе ей конец. Как и вам, -- сказал Коред.
– - Боги покарали нас и её за наши грехи!
– - возопила Биготия.
– - Её непослушание, её жажда запретных знаний притянули к нам демона из глубин! Только молитвы спасут её грешную душу! Она никуда не поедет!
Хёрб и Алистер молчали, уставившись куда-то вдаль. Коред прокашлялся: