Средняя Азия и Дальний Восток в эпоху средневековья

Кошеленко Геннадий Андреевич

В предгорной полосе исследовались два памятника, которые имели явно сакральный характер. На поселении, расположенном рядом с Акдепе, был раскопан зороастрийский храм огня (Gaibov, Koshelenko, Novikov, 1991, p. 88–90, fig. 8–9). Основное помещение храма имеет вход с севера и двумя устоями делится на две части. Во второй части помещения располагался типичный ступенчатый алтарь, предназначенный для возжигания огня, имеющий форму усеченного конуса. Храм датируется VI–VII вв. (табл. 1, 9).

Еще один сакральный объект представляет собой святилище у Баба-Дурмаза (Марущенко, 1930; Губаев, Логинов, 1984). Здесь на вершине скалы располагаются руины сооружения, в которых, видимо, можно видеть остатки монументального алтаря; к нему вела вырубленная в скале лестница, начинавшаяся у источника, вытекавшего из-под скалы.

Экология, ирригация, сельское хозяйство.

Несмотря на всю важность историко-экономических проблем, первые исследования в этом направлении в применении к Мервскому

оазису были произведены только в самые последние годы (Кошеленко, Губаев, Гаибов, Бадер А., 1994; Бадер А., Гаибов, Губаев, Кошеленко, 1995; Кошеленко, Гаибов, Бадер А., 1997). В результате их выяснилось, что ахеменидский и аршакидский периоды в истории Мерва (как и всей Средней Азии) прошли в рамках плювиального периода. Благоприятная экономическая ситуация способствовала резкому расширению территории оазиса в северном направлении. Относительно благоприятные условия сохранялись и в начале сасанидского времени, хотя постепенно нарастали факторы, показывавшие приближение ксеротермического периода. Его настоящее начало — V в. н. э. Продолжался этот период до VIII в. н. э. (включительно). Как в самом оазисе, так и в районах, примыкавших к нему, наступление его сказалось самым неблагоприятным образом на экономической ситуации. В это время перестает функционировать Узбой, замирает жизнь в районе Сарыкамышской дельты Амударьи, прекращает существование Келифский Узбой, что связано с недостатком воды в Амударье. Видимо, аналогичной была ситуация и с Мургабом. Во всяком случае, именно на это время падает некоторое (хотя и не очень значительное) сокращение освоенной человеком территории оазиса. Мы имеем в виду прекращение жизни в районе Гёбеклыдепе. Во всех остальных районах территория оазиса не сокращалась, несмотря на неблагоприятные экономические условия. Вполне вероятно, что это было результатом усовершенствования ирригационной системы, существовавшей в оазисе.

Первая плотина на Мургабе была построена еще при Ахеменидах. Видимо, какие-то усовершенствования имели место и позднее. Сложная ирригационная система оазиса, восхищавшая арабских географов, вероятнее всего, была создана в сасанидское время (Лившиц, 1971). Эта ирригационная система была своего рода ответом населения оазиса на ухудшение природных условий.

Как и в парфянское время, на Мургабе имелось несколько плотин. Одна плотина, прототип позднейшей Султанбентской, давала начало каналу, который орошал земли непосредственно вокруг Гяуркалы и Эрккалы. Другая плотина, предшественница позднейшей Каушутбентской, была создана в парфянское время (Ляпин, 1986, с. 15 и сл.). У нее было две задачи. Первая-дополнительно снабжать город Мерв и его окрестности водой. Во всяком случае, как показывают старые планы, тот канал, остатки которого еще сейчас видны между городищами Султанкала и Гяуркала и который снабжал водой сам город, получал воду благодаря Каушутбентской плотине (Ляпин, 1986, с. 18). Эти земли были высоколежащими, и плотина здесь была необходима. Вторая задача — снабжать водой земли на севере оазиса. Хотя земли этого района были низколежащими по сравнению с землями вокруг Гяуркалы, но и для их орошения необходима была плотина, так как основное русло Мургаба этого времени (а им, как и в парфянское время, был Джар — самое западное из старых русел Мургаба) очень глубоко врезалось в рельеф. Помимо Каушутбентской, существовала еще одна плотина. Остатки ее зафиксированы в 30-е годы. А.С. Кесь у городища Геоктепе (на полпути между Байрам-Али и Мары, в 700 м к югу от современной железной дороги). От этой плотины, которую назвали Верхнеджарской, отходили четыре канала (Кесь, 1933). В районе действия этой плотины находились такие крупные населенные пункты, как Сулыдепе (Сувлыдепе). Ниже по Джару была еще одна плотина, возле городища Нагимкала (Хорава). Ее остатки возвышались над дном водотока на 3 м. Здесь также зафиксирован ряд каналов и арыков. Наконец, еще одна плотина на Джаре располагалась на расстоянии 25 км к северу от железной дороги.

В сасанидское время, видимо, не создавали новых плотин, но поддерживали и усовершенствовали старые, а также, что очень важно, осваивали новые земли в зоне командования ирригационных систем. Поскольку в пределах одной и той же территории число населенных пунктов возрастало, необходимо было увеличивать и число каналов и рационально распределять воду между ними. К сожалению, остатков мелкой распределительной ирригационной сети практически не сохранилось.

В подгорной полосе основные источники воды — небольшие речки и ручьи, имевшие свои истоки в горах. Соответственно здесь не создавались сложные ирригационные системы. Поселения в результате этого располагались на очень узкой полосе орошаемых земель вдоль гор, в районах конусов выноса. Можно полагать, что в сасанидское время орошенная площадь несколько уменьшилась по сравнению с таковой в парфянское (Логинов, 1991, с. 15). Особую проблему составляет так называемый вал Мерв. Одни исследователи считают его ирригационным сооружением (Логинов, 1985а), а другие допускают что он представлял собой стену, ограждавшую населенные территории от набегов с севера, подобную другим стенам, строившимся в сасанидское время (Дурдыев, 1959б, с. 13).

Некоторые материалы по истории ирригации получены и в районе Серахса (Оразов, 1972). Ирригационные системы здесь возникают в ахеменидскую эпоху. В эллинистическое и парфянское время площадь орошаемых земель, кажется, уменьшается. В сасанидское время происходит дальнейшее развитие и усложнение системы. К двум ранее существовавшим магистральным каналам (Кичиагаяп и Атаяп) добавляются два новых (Ханяп и Караманяп). В результате этого резко возрастает количество орошаемых земель. В районах, где проходят эти каналы, возникает значительное число новых населенных

пунктов.

Естественно, что основой экономики Мерва и подгорных районов было сельское хозяйство, основанное на ирригации. О сельскохозяйственных культурах, использовавшихся здесь, свидетельствуют как археологические находки, так и данные письменных источников, которые могут быть использованы для освещения этого вопроса. Они распадаются на три категории: 1) письменные источники, говорящие обо всем государстве Сасанидов, не выделяя специально Хорасан; 2) письменные источники более позднего, арабского, времени, говорящие о Хорасане (и иногда конкретно о Мерве или о районах, расположенных рядом с ним); 3) китайские источники, рассказывающие о стране Босы (Сасанидское государство), относящиеся к интересующему нас времени, но, к сожалению, очень краткие. Сопоставление этих данных позволяет более или менее отчетливо представить тот набор культур, который характерен для Мерва (и Хорасана в целом) (Лившиц, 1971, с. 84–91). Основными зерновыми культурами были, несомненно, пшеница и ячмень. По-видимому, уже в сасанидское время различались по крайней мере две группы сортов пшеницы — возделываемые на поливных и неполивных землях. Видимо, определенную роль играли просо и хлебное сорго (дурра), известное сейчас под названием джугара. Кроме того, широко распространены были всевозможные виды бобовых: бобы, различные сорта гороха, фасоль, чечевица. Среди кормовых бобовых растений первое место занимала, несомненно, люцерна. В числе технических культур известны шафран и хлопок. Среди масличных растений первое место занимал кунжут, культивировалась и конопля. Бахчевые и огородные культуры были представлены дынями, огурцами, тыквой, репой, перцем, морковью, луком, тмином, чесноком, кориандром. Среди плодовых деревьев первое место занимали яблони и груши, кроме того, выращивались айва, персик, слива, тутовое дерево, грецкий орех. Естественно, что широко распространена была культура винограда.

При раскопках Эрккалы найдены зерна риса, косточки винограда, вишен, семечки дыни, арбуза, огурцов, крупные косточки персика (Усманова, 1963, с. 80). Позднее находили остатки зерновых (пшеницы, ячменя), хлопка (Herrmann, Masson V., Kurbansakhatov, 1993) и почти всех растений, известных по письменным источникам (Herrmann, Kurbansakhatov, Simpson, 1995).

Ремесло.

Лучше всего документировано археологическими материалами керамическое ремесло. В Мервском оазисе серия изученных горнов охватывает практически весь период: от III в. вплоть до времени после арабского завоевания. Печь, раскопанная на городище Гяуркала (Ахраров, Усманова, 1980) технологически полностью продолжает традиции печей предшествующего периода: круглая в плане, двухкамерная. Из заглубленной в землю топочной камеры горячий воздух поступал через продухи в поде в надземную обжигательную камеру. Новшеством по сравнению с предшествующим временем является только двойная стена верхней камеры, чтобы лучше сохранять тепло.

Керамическое производство V–VI вв. лучше всего представлено керамическими печами, исследовавшимися на Мунондепе (Мережин, 1962). Эти печи по-прежнему круглые в плане, двухкамерные, но происходит изменение в соотношении размеров топочной и обжигательной камер. Топочная становится много меньше, соотношение ее диаметра с диаметром обжигательной равно 1:5. Появляются печи, в которых топочная камера имеет вид узкого и высокого коридора.

В VII–VIII вв. целый ряд керамических печей был построен на оплывах стен Гяуркалы, которые утратили свое оборонительное значение. Здесь зафиксировано несколько типов горнов (Заурова, 1962). Основная масса их — традиционно круглые в плане, но печи фактически однокамерные, с одним радиально идущим длинным жаропроводящим каналом, который одновременно служил топкой. Открытое пламя из нее поступало в обжигательную камеру, посуда, предназначенная к обжигу, устанавливалась вдоль стен на сплошном поде. Имеется также печь с двумя камерами. Обжигательная камера почти квадратная, топочная — несколько уже. Под поддерживается тремя арками со щелевидными каналами (для поступления горячего воздуха) между ними. Именно печи этого типа наиболее характерны для последующего времени в оазисе.

Другие ремесленные производства в оазисе археологически документированы гораздо хуже. С III в. до н. э. невдалеке от северных ворот Гяуркалы возникает квартал мукомолов, существующий и в IV в. Здесь обнаружено около 10 отдельных домохозяйств, в состав которых входили достаточно большие по размерам производственные помещения, в них устанавливались жернова ручных мельниц и очень большие хумы для хранения зерна. При раскопках этого квартала найдено более 50 жерновов, что явно превышает потребности самих жителей. На этом основании был сделан вывод, что здесь жили и работали мастера-мукомолы, снабжавшие мукой местный рынок. Жернова имеют различные размеры (от 6 до 35 см в диаметре) и были изготовлены из гранита, кварцевого песчаника, гнейса. Для конца сасанидского периода характерно появление водяных мельниц. Известно, что последний сасанидский царь был убит именно на мельнице, стоявшей на канале.

Видимо, в Мерве существовало прядение и ткачество. Можно также говорить и о некоторых других видах ремесел. Источники, относящиеся ко времени вскоре после завоевания Мерва арабами, свидетельствуют, что в городе существовало производство шелковых, льняных и хлопчатобумажных тканей (Филанович, 1989, с. 117), которое, естественно, было развито в предшествующее время. Остатки тканей были найдены при раскопках замка на Эрккале (Усманова, 1961; Федорович, 1969). Среди них зафиксированы ткани из хлопка, кенафа, шерсти, шелка. Часть тканей была окрашена. Имеются, хотя и очень незначительные, свидетельства о наличии и других ремесел: металлообработка, косторезное дело, изготовление украшений — металлических и из полудрагоценных камней (Ханмурадов, 1989).