Средство от облысения

Нестерова Наталья Владимировна

И Лена явно не для него «цвела». В отличие от двоюродной сестры жена помолодела. Но в ее облике появилось что-то нахальное и вызывающее. Только глаза, как прежде наивно кругленькие, под залихватски пляшущими бровями светились детской обидой.

– Мне тоже не нравится! – укоризненно поджала губы Лена. – А сколько денег на ветер! Зачем? Чтобы всякие идиоты на улице приставали?

– Тебе лучше знать.

– Ничего подобного! Все из-за тебя! Мне только ленивый в уши не дул, что тебя имидж мой не устраивал! Вот поменяла!

Любуйся! – Она развела руки в стороны. – Стиль деревенский с переходом в городской.

– Чего? – растерялся Володя. – Какой переход?

– От маразма к склерозу! Сколько это будет продолжаться?

Володя не был готов выяснять отношения, а разговор выруливал на скользкие темы. Нужно срочно увести его в сторону.

– У тебя будут неприятности из-за того, что стащила документы? – спросил он.

– А! – Лена беспечно махнула рукой.

И в ту же секунду подумала, что ее ответ тактически неверен. Володя должен прочувствовать героичность ее поступка. Пусть жалеет, восхищается – любые высокие чувства хороши. Ее, Лену, уже тысячу лет никто не жалел! (О вчерашних рыданиях на глазах благодарной публики она уже не помнила.) Лена живописала разгром, который учинил Булкин, и свои душевные мучения из-за необходимости врать.

Они шли вниз по Тверской к метро.

– Ты обедала? – вдруг спросил Володя.

– Нет, – замерла в ожидании Лена.

Он пригласил ее в итальянский ресторанчик, открывшийся на месте очень хорошей булочной, где Лена раньше покупала бублики детям.

Сколько лет они не бывали в ресторане?

Самое малое – десять.

«Студентами могли себе позволить со стипендии завалиться в кафе. Да и потом отпраздновать день рождения или какой-нибудь праздник в ресторане было вовсе не разорительно, – думал Володя. – Куда все это подевалось? Туда же, куда поездки к морю, в дома отдыха, частые походы в театр и кино».

Лена изучала меню. Вела взглядом по колонке цифр со стоимостью блюд. Выбрала самое дешевое.

– Я буду спагетти по-неаполитански, – сказала она мужу и испуганно прикусила язык. Вспомнила толкование любви к спагетти Аллой Воробейчиковой. Но Лена ничего сексуального не подразумевала, она деньги Володины экономила! – Просто мне нравятся макароны! – оправдывалась Лена. – Особенно с сыром! В томатном соусе! Только это имела в виду!

– Да пожалуйста! Бери что хочешь, – пожал плечами Володя, Себе он заказал равиоли.

С тех пор как Лена вышла замуж, в ее голове включился калькулятор, исправно и постоянно осуществлявший расчеты трат семейного бюджета. И сейчас, когда принесли блюда, официант разлил по фужерам вино, внутренний калькулятор работал на полную мощность.

Вино. Двести граммов. Ординарное, а стоит дороже бутылки отечественного шампанского. Равиоли. Сиротские пельмени. Двести пятьдесят рублей! Можно месяц в метро кататься. Спагетти. Ничего особенного на вкус.

А стоимость одной

макаронины равняется ведру спагетти, приготовленных ею дома.

– Нравится? Вкусно? – спросил Володя.

– Нет! – вырвалось у Лены. – То есть очень вкусно, спасибо.

– Уверен, что ты сейчас мысленно подсчитываешь стоимость одного сантиметра спагетти.

– Почему же? – Лене не хотелось быть уличенной в скаредности. – Я о другом думала. О нас с тобой!

– Отложим этот разговор! – нахмурился Володя. – Ешь! Хочешь еще вина?

– Хватит вина! Володя! Я так больше не могу! Куда? Подождите! – схватилась Лена за тарелку, которую хотел унести официант.

Она быстро доела спагетти. Рублей на пятьдесят оставалось. Не пропадать же добру!

– Я много думала, – невнятно произнесла Лена, Потому что рот был забит макаронами. Проглотила и продолжила:

– Мучилась и страдала. Но я решила… Володя! Я тебя прощаю!

– За что? – изумился он.

– Сам знаешь. И свои недостатки признаю. Генка правильно говорит, что я – манная каша.

– Генка? Какая манная каша?

– Которая тебе надоела, и сейчас ты питаешься селедкой, которая любовница. Но, Володенька! Селедка надоедает еще быстрее каши! Тебе не наскучила? – спросила Лена с надеждой.

– Ничего не понимаю! – воскликнул Володя, огляделся и перешел на злой шепот:

– Во-первых, ни селедками, ни любовницами я не питаюсь! Во-вторых, ты! Ты сама сказала Генке, что у меня… А у меня никого! Пока! – добавил Володя. – Перекладываешь с больной головы на здоровую! Постыдилась бы!

Лена искренне не помнила того, что наплела Гене. Разве упомнишь, что несешь в запале?

– Не было такого! Клянусь! Генка мне открытым текстом дал понять, что у тебя завелось... завелась... ты понимаешь!

– Не может быть! Ладно, пока оставим Генку. Как поживает сексуальный гигант Иванов?

– Откуда мне знать? Ведь он твой приятель!

– Что? – вытаращил глаза Володя.

– С Егором Ивановым я познакомилась только сегодня утром. Какие вы с ним сексуальные рекорды ставили, извини, не в курсе!

Лена ревновала Володю к новому другу. Как к любому человеку, вещи, фильму, книге – ко всему, что муж познавал без нее.

– Я имею в виду не Егора! А твоего жирного воздыхателя! Чья жена, напомню, если забыла, пришла к нам и указала на мои рога.

– Опять двадцать пять! Ведь это Ленкина, соседки, изобретатель, то есть клиентка, тьфу ты, запуталась. Жена любовника! Она мне сама призналась.

– Иванова?

– Нет, Ленка! Я тебе говорила.

– Ага! И после этого я поперся к ним выяснять, кому бесхозные рога принадлежат!

– И напился, – ехидно напомнила Лена. – Разве она призналась бы, когда муж рядом? А мне что делать? Не шпионы, поди, чтобы каждый разговор на магнитофон записывать! Эта Лена…

– Ты все время переводишь разговор на других!