Срочно требуется царь
Шрифт:
– Д-думаешь, привидения умеют смеяться? – Кысь непроизвольно попятился, но вовремя одернул себя, вспомнил, что он – командир, и должен показывать пример совсем иного рода. – Где ты слышала?
– В-вон там, – Мыська ткнула пальцем в оставленное место. Первым на котором оказался Снегирча.
Он повернул голову так и сяк, сделал шаг вперед, назад, влево, вправо, и, наконец, остановился у сЮмого камина и сунул в него патлатую голову.
– Эй, ты куда? – забеспокоился Кысь.
– Никуда, – улыбаясь, Снегирча повернулся к друзьям и успокаивающе махнул рукой. –
– Гораздо лучше, – скептически хмыкнула девочка, скрывая неловкость за глупый детский испуг каких-то голосов из дымохода. – Я бы предпочла привидений.
– А ты откуда знаешь? – ревниво-недоверчиво прищурился Кысь на друга.
– У меня батька печником был… – довольная физиономия Снегирчи мгновенно стала страдальчески-напряженной.
– Извини… – смутился Кысь.
– Да нет… ничего… ладно… – пожал плечами мальчик. – Просто он всё мне рассказывать любил, как клал камин в доме какого-то сельского то ли богатея, то ли старосты километрах в сорока от Постола. Дом был двухэтажный, и он сложил один камин над другим вот так…
Снегирча наклонился, и в пыли на полу быстро набросал чертеж знаменитого богатейского камина, поясняя по мере появления черточек и загогулин.
– Вот это – один дымоход… вот это – колено… тут нижний сливается с верхним… здесь вот скобы для трубочистов… Здесь, внизу, и здесь… Если в этот камин голову просунете и вверх поглядите – тоже их увидите… Скобы, в смысле… А тут общий дымоход выходит на крышу… и венчается трубой. И если все правильно сложено, тяга хорошая, то дым летит по всем ходам как санки с ледяной горки!.. Вот. И он справился.
Мыська, сосредоточенно следившая за техпроцессом кладки двухэтажных каминов, перевела восхищенный взгляд с картинки на автора.
– Какой ты умный! А я и не знала…
– Да, прямо уж… – усмехнулся Снегирча, выпрямляясь и вытирая пыльные пальцы о штаны. – Просто ему за это дали телегу картошки и двух баранов. Целый год с той картохи жили. Вот я и запомнил…
– Ладно, кончай болтать, – ревниво нахмурился Кысь. – Дела не ждут.
На том и порешили. И, обмотав сапоги порезанным на полосы чехлом с раздетого рыцаря, чтобы звук шагов по каменному полу не привлек нездорового внимания служителей культа кровавого Вранежа, искатели приключений вышли в коридор, прикрыли за собой дверь и крадучись двинулись для начала на поиски первого этажа.
Сперва они двинулись налево, завернули за угол, и метров через пятьдесят наткнулись на широкую беломраморную парадную лестницу, почти не видимую из-под синей ворсистой ковровой дорожки, ведущую вверх и вниз.
– Смотрите, у них у каждой ступеньки в углу внизу палки на крючки насажены! Красные! – тихим шепотом подивился Снегирча. – Под цвет решетке под перилами! Чего ведь для красоты не сделают!.. И охота возиться…
– А, по-моему, – прищурился Кысь, – это не для красоты, а чтобы, когда по этому половику длинному человек подниматься будет, то он у него из-под ног не поехал. А то смеху не оберешься.
Двое согласно
– Погодите! Не ндравится мне эта лестница.
– Почему?
– Ну не ндравится – и всё. Чуется так мне! Нет рядом с ней никаких подвалов, как пить дать. Она, наверняка, для гостей строилась, когда они там на приемы всякие приходят… на балы… и… ну… опять на балы… А подвалы – они от пришлых людей подальше прячутся. Чтобы чего чужие не стянули, пока хозяин отвернется. Моя тетка все время так говорила, а ей лучше знать: у нее знаете, какой погреб был! Там круглый год вода стояла, и жабы жили!
Снегирча фыркнул, подавившись смешком, услышав такую рекомендацию, но женская интуиция, облеченная в слова – страшная сила, и Мыська даже ухом не повела.
– И потом, денег у Вранежа много, прятать приходилось постоянно, а каждый раз по такому половику топтаться – чистить его замучаешься. И износится, опять же, скоро. Это ж какой расход – новый каждый раз покупать! Никаких кладов не хватит! – вдохновенно обвела широким жестом уходящие во тьму погонные метры произведения безвестного ткача девочка. – Так что, ни подвалов, ни погребов, ни овощных… э-э-э… котатомб… мы там не найдем. Чтоб мне с этой лестницы свалиться. Надо искать другую. Для своих.
– Где? – недовольно покосился на нее Кысь, за время тирады уже дошедший до половины.
– В другую сторону пройдем, – предложила та. – Не к середине дома, а к краям, которые загибаются. Ну, а если не найдется ничего – тогда вернемся.
– Вот и будем шарахаться туда – сюда, пока не налетим на кого-нибудь, – сварливо проворчал Кысь, но, признавая в глубине души справедливость умозаключений товарища по отряду, развернулся.
Разведчики, не говоря больше ни слова, торопливо направились в ту сторону, откуда пришли.
Искомая лестница обнаружилась под многозначительные торжествующие, хоть и никем не замеченные в темноте взгляды Мыськи, в двух десятках метров от их комнаты, только в другую сторону, почти в самом конце подпорки буквы «П».
На то, что лестница эта была именно для своих, указывали одиноко скучающие на покореженных крючьях облупленные прутья, отпечатки грязных ног на относительно белых ступенях и несколько полузасохших яблочных огрызков у стены на лестничной площадке.
– Тс-с-с-с… – без особой нужды проинструктировал друзей командир.
Снегирча сжал поплотнее в кулаке светильник, Кысь взял наизготовку свой кривой ножик, Мыська, позабыв задаваться, зажала поплотнее в подмышке наволочку с припасами, и разведчики, прижавшись к стенке, бесшумными тенями медленно заскользили вниз, носами обернутых сапог нащупывая перед каждым шагом гладкие ступени.
– Раз… два… три… – беззвучно считала Мыська, не выпуская перилл из руки.
На тридцать пятой ступеньке лестница у нее под ногами внезапно кончилась, и она налетела на спину Кыся: на первом этаже за закрытыми наглухо ставнями царила такая же непроглядная тьма, как и всём дворце.