Срок для Бешеного
Шрифт:
Одним из последних этапов в зону пришли двое парней. Они были приятелями по воле, и про них ходили различные слухи. Оба «принесли» большие сроки, хотя и по разным статьям: невзрачный, худенький, с нервно бегающими глазками, туберкулезного типа парень лет тридцати пяти — пятнадцать лет за убийство. У него была странная кличка — Тихоня. Второй, полная противоположность своему приятелю: косая сажень в плечах, скуластый, с огромными, пудовыми кулаками, да и кличка под стать — Угрюмый, тринадцать, лет за разбой, видно, с тяжелыми последствиями, если судить по сроку. Их видели всегда вместе, что у всех вызывало недоумение, уж
Именно этим двум приятелям и суждено было вмешаться в судьбу Савелия Говоркова…
Июнь выдался жаркий, солнечный и душный. В цехе, несмотря на распахнутые двери и окна, работать было трудно, к духоте еще добавлялись и всяческие испарения от клеевой основы для шпона.
Последние недели Савелия перекидывали с одной работы на другую: полугодовой план стоял под угрозой потому, что погода не располагала к работе и, несмотря на постоянные наказания, многие предпочитали «отдыхать» в ШИЗО, чем вкалывать в такой духоте. Как-то Савелию пришлось подменить Паркова, упрятанного в ШИЗО за невыполнение нормы большого пресса.
Работа на прессе считалась одной из самых трудоемких, и Савелий, совершенно взмокший не только от работы, но и от пара, идущего от раскаленных плит пресса, заложил последнюю заготовку и включил рубильник. Натужно зашипев, железные полки начали сдвигаться, сдавливая уложенные на них заготовки из ДСП с пропитанным клеем шпоном. Дышать было совершенно нечем, от едкого дыма слезились глаза, и Савелий отошел в сторону, опустился на цементный пол и откинулся на стопку готовых деталей стенки стола…
Последние дни он был настолько измотан, задерган, что моментально взрывался от любой мелочи. И не только от того, что его пихали с места на место… Несколько дней назад он, пересилив волнение, отправился на прием к замполиту, отправился сготовим заявлением, в котором просил разрешить свидание с человеком, с самым любимым для него человеком! И что же? Савелий зло сплюнул, будто еще раз услышал слова замполита: «Кем она вам доводится?.. Никем… А свидание разрешается только с близкими родственниками! С близкими! Уловили?..» А если у Савелия никого нет на всем белом свете? Если эта женщина нужна ему сейчас? Ведь только ей он может довериться! Прошли все сроки, мыслимые и немыслимые! За это время можно было узнать, что с ним, где он находится. А она молчит и молчит… Может, с ней случилось что?.. Хотя бы строчку! Хоть бы одно словечко!.. Когда же все началось? С Ялты? Нет, Ялта как следствие… Все началось с того дня, когда их рыболовный траулер, несколько недель безрезультатно бороздивший море, вытаскивая всякий раз почта пустой трал, наконец-то поймал свою удачу. В тот день каждый трал ломился от живого серебра…
В МОРЕ
Каюта, где жил Савелий с тремя матросами, была ненамного больше той камеры, где он сидел в наручниках. В полуметре одна от другой — двухъярусные кровати. Слева и справа при входе — небольшие шкафчики для одежды.
Савелий и еще двое соседей по каюте заснули мертвецким сном, едва успели добраться до кроватей. Они даже не стали раздеваться, настолько устали. Так и лежали в робах, обсыпанных рыбьей чешуей, которая поблескивала и на лицах, — и на руках…
Резкий гудок сирены, сопровождавшийся миганием красной лампочки над входом, оповестил об авральной тревоге. На верхней палубе вовсю кипела работа. Все матросы,
Савелий подхватил специальный гребок и, встав на свое обычное место, начал энергично сбрасывать рыбу вниз. Рядом с ним работал Кошка. Он даже не успел снять белую куртку и поварской колпак.
— Давай-давай, Кошка, это тебе не кастрюлями греметь! — посмеивался Савелий.
— Может, махнемся не глядя, хотя бы на пару дней, ты — на камбуз, а я — на твое место! — улыбнулся Кошка, вдруг он неожиданно поскользнулся на осклизлой от крови и рыбной чешуи палубе и, нелепо взмахнув рукой, повалился на трепещущую рыбную кучу, задев деревянным гребком матроса с приплюснутым носом и мосластыми руками. Этот парень пришел к ним недавно и уже успел зарекомендовать себя как грубый, нетерпимый человек, по любому поводу распускающий руки, все время готовый на злые насмешки в адрес любого, кто, с его точки зрения, чем-то был слабее или не мог дать отпор.
Получив тычок, он матерно выругался и несколько раз огрел барахтавшегося в рыбной куче Кошку по спине своим гребком.
— Ты что, сволочь, ополоумел? — крикнул Савелий и, подскочив, схватил его за руку.
— Не суйся, когда тебя не просят! — злобно зашипел тот, вырвал руку и снова замахнулся на Кошку.
Резким ударом Савелий сбил его с ног, завалив на кучу.
— Ах ты, вонючий афганец! — рассвирепел парень, неудачные попытки быстро подняться еще больше озлобили его. — Мне же по фую твои наградные висюльки! Знаем, чем вы там занимались… — Наконец он все-таки встал, но договорить не успел: Савелий снова сбил его с ног.
— Прекратить! — раздался голос боцмана, перехватившего руку Савелия. — С ума посходили, что ли? — поморщился он. — Матрос Говорков — к старпому! Потом — ко мне!
Савелий, не ответив, четко повернулся и быстро пошел исполнять приказ.
Уводов кровь на лице Кошки, боцман помог ему подняться.
— Кто зачинщик? — строго спросил он.
— Говорков вступился за меня! — Кешка сплюнул кровь на палубу.
— Кудрин? Опять за свое? А ну дыхни! Тяжело дыша, Кудрин поднялся на ноги и, нагло усмехаясь, дыхнул боцману в лицо.
— Все, хватит! — сморщился боцман. — Спишем к чертовой матери!
— Списывай! Напугал! Вкалываем как каторжные, а выпить не моги!.. Заколебали своей простотой!..
Подойдя к каюте старшего помощника капитана, Савелий поправил робу и негромко постучал.
— Войдите!
— Вызывали, товарищ старший помощник? Моложавый капитан встал из-за стола.
— Хорош, нечего сказать…
— Не люблю, когда моих друзей обижают, — хмуро бросил Савелий.
— О чем это ты?
И тут Савелий вдруг понял, что старший помощник капитана еще не знает об инциденте с Кудриным.
— Я думал, что вы… По какому поводу вы хотели поговорить со мной?
— В своей анкете ты указал, что сирота и никаких родственников у тебя нет, правильно?
— Точно так, один я…
— А кем же тебе доводится Александра Васильевна Симакова?
— Не знаю я никакой Симаковой… — пожал он плечами.
— Та-а-ак… Интересно получается! — усмехнулся капитан. — Тогда слушай, читаю. — Он взял со стола листок телефонограммы. — «Говоркову Савелию Кузьмичу…» То, что тебе адресовано, сомнений нет?..