Срок для Бешеного
Шрифт:
Савелий напряженно смотрел ему в глаза, ожидая самого главного продолжения.
— Этот паук очень любит свою внучку и часто бывает у нее: это я точно знаю, от этого фраера, у которого мы жили.
— Ну? — нетерпеливо буркнул Савелий.
— Чего не знаю, того не знаю, но… каждый выходной он ее навещает… При желании вычислить можно…
— Вычислю! — зло бросил Савелий. — Ненавижу!
— А я понял, Савелий… — тихо сказал он. — Трудно тебе будет! Ох, трудно! Тобой руководит сейчас только злость и месть, а они плохие советчики!
— Оставить вое? Ну уж нет! Я хочу взглянуть ему в глаза, когда он будет испытывать то же самое, что испытывал Бардам! Я хочу, чтобы он кровью штаны обмочил вместо мочи! Оставить их в покое? Да я жить не смогу после этого, неужели ты не понимаешь?
— Я-то тебя понимаю… Понимаю и другое: ты-то помог мне ощутить мир по-другому! Значатся тебе нужен тот, кто поможет тебе… Это как цепочка доброты, которая не должна прерываться! Понимаешь, о чем я? Внутри каждого человека сокрыто доброе…
— И в Тихоне? — хмыкнул Савелий.
— И в нем! — убежденно воскликнул Федор и закашлялся. — Просто ему не повезло, что не встретил такого, как ты…
СУД
Зал судебных заседаний был совсем пустой, если не считать нескольких старушек, с любопытством поглядывающих на Савелия Говоркова, безразлично уставившегося прямо перед собой. Он сидел за барьером на скамье подсудимых, и два милиционера стояли по бокам, охраняя его.
Савелий провел по гладкостриженой голове и взглянул на прокурора. Он был, молод, годно, совсем недавно окончил институт. Несколько раз многозначительно записывал что-то себе в блокнот.
Перед судьей и заседателями стоял Алик. Он был одет в безукоризненно отутюженный костюм-тройку и совершенно спокойно отвечал на вопросы судьи.
— Значит, вы, как непосредственный начальник подсудимого Говоркова Савелия Кузьмича, характеризуете его как добросовестного а безотказного работника? Так можно сформулировать ваш ответ, свидетель Пургалин?
— Да, точно так… Там, в характеристике, все сказано! Хотелось бы только одно уточнение… Говорков работает у нас несколько дней, и более объективную характеристику дать ему невозможно.
— Хорошо, защита имеет вопросы к свидетелю?
— Да… — Татьяна Андреевна встала. — Скажите, свидетель, по каким критериям ВЦ приняли И себе на работу Говоркова?
— Он отличный водитель, прекрасно разбирается в машине и как механик, в чем можно было убедиться, когда ему было поручено переставить двигатель на машине, а кроме того, он воевал, и мне хотелось помочь парню.
— А для чего вы посылали Говоркова в Ленинград? С какой целью?
— Наше предприятие имеет партнеров по всей стране, и я не понимаю смысла вопроса! — чуть волнуясь, заявил Алик.
— А ваше предприятие, как вы выражаетесь, называя свой посреднический кооператив, имеет дело с валютой?
— Пока нет, — поспешно ответил
— А я тоже хочу в кооператив уйти! — с вызовом сказала она.
— У вас есть еще вопросы к свидетелю? — поморщился судья.
— Нет, пока нет…
— Вы можете быть свободным, свидетель Пургалип…
— Спасибо! — Алик уселся во втором ряду зала.
— Попрошу пригласить свидетельницу Петрову Ларису Алексеевну! — обратился судья к молоденькой девушке.
Быстро встав из-за стола, девушка подошла к дверям и громко выкрикнула:
— Свидетель Петрова! Прошу войти в зал судебных заседаний!
Савелий, сидевший до этого безразлично, только несколько раз усмехавшийся ответам Алика, при фамилии Ларисы напрягся и с волнением смотрел на дверь.
Лариса вошла в зал легкой изящной походкой, но Савелий заметил, что ей эта легкость дается непросто. Виновато взглянув на Савелия, она остановилась перед судом.
— Вы — Петрова Лариса Алексеевна?
— Да, — ответила она, нервно теребя ручку дамской сумочки.
— Вы приглашены защитой на судебное разбирательств о по делу Говоркова Савелия Кузьмича, обвиняемого по статье восемьдесят восьмой, части второй УК РСФСР, в качестве свидетеля… Лариса раздраженно пожала плечами.
— Прочтите и распишитесь в том, что вы предупреждены об ответственности за дачу заведомо ложных показаний!
Секретарь суда положила перед ней бумагу, и Лариса, чуть помедлив, торопливо расписалась, не читая.
Савелий смотрел на нее во все глаза и никак не мог понять: почему Лариса не смотрит в его сторону?
«Родная! Мы столько не виделись! Что с тобой? Почему ты не поглядишь на меня? Неужели тебя запугали? Неужели я был прав, когда просил адвоката вызвать тебя в качестве свидетеля?»
За три дня до суда к нему в Бутырскую тюрьму, или, как официально ее называют, в следственный изолятор — СИЗО, пришла Татьяна Андреевна…
НЕОЖИДАННАЯ ПРОСЬБА
не пришла, не попыталась передать что-нибудь через адвоката, а если боялась ей довериться, то могла передать просто передачу? Может, она уехала и ее нет в Москве? А вдруг она тоже находится под следствием? Может, раскопали что и против нее? Тогда понятно, почему она не пытается помочь ему! Не может! Потому и нет ни одной передачи! Как ему сразу не пришло это в голову? Ведь так все просто!.. Савелий решил проверить свою догадку.
— Я задумался и не слышал вашего вопроса!
— Я сказала, что через три дня состоится слушание вашего дела, а я до сих пор ничего не знаю о вас! Ни ваших мотивов, ни вашего участия! Ничего не знаю! Вы что-то скрываете, а что, не пойму! Или вы боитесь, что я могу принести вам вред? Почему вы не хотите довериться мне? Как ваш адвокат, я ничего не использую против вас! Неужели непонятно?