Срок для Бешеного
Шрифт:
— За себя я не боюсь! — слишком поспешно возразил он.
— И напрасно! — воскликнула Татьяна Андреевна. — Вы знаете, что вам грозит свыше десяти лет?
— Информирован… — криво усмехнулся Савелий.
— И вам все равно?!
— Почти, — задумчиво ответил он и решил воспользоваться адвокатом для проверки своих подозрений. — Скажите, я могу вас попросить вызвать на суд одного человека?
— В качестве свидетеля?
— Ну… хотя бы. — Савелий нахмурился, ожидая ответа.
— А кто этот человек?
— Какая разница?!
— В качестве свидетеля — можете! Кто он?
— Записывайте: Петрова Лариса Алексеевна, а вот адрес и телефон! — Савелий положил перед адвокатом небольшой клочок бумаги.
— Она может помочь вам?
— Возможно…
— Может, объясните толком? Я же должна подготовиться к встрече с ней…
— Ни к чему готовиться не нужно!.. — раздраженно возразил Савелий. — Единственно, что вы должны сделать: пригласить ее в качестве свидетеля… Может, я сам спрошу то, что нужно? Этого достаточно! Неужели непонятно? — Он едва не сорвался на крик…
Сделав главное, Савелий с нетерпением ожидал окончания свидания с адвокатом. Он добился, чего хотел: через три дня будет ясно, что случилось с Ларисой. Если она будет на суде, то он увидит ее, и все будет хорошо… А если нет?..
— Скажите, если свидетель не является на суд, то должны быть указаны причины неявки?.. Ну… оглашены?
— Определенно должны! — недоуменно подтвердила Татьяна Андреевна. — И все-таки было бы лучше мне знать обо всем заранее… — Она вопросительно посмотрела на Савелия, но ответа не, дождалась.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СУДА
Сейчас, на судебном заседании, Татьяна Андреевна внимательно наблюдала и за своим подопечным и за свидетельницей, которую Савелий так настоял вызвать.
— Вы хорошо знаете подсудимого? — спросил судья Ларису.
Бросив быстрый взгляд в сторону Савелия, Лариса не захотела хоть как-то отреагировать на его широкую улыбку, и он, наткнувшись на холодный взгляд любимых глаз, мгновенно сник…
— Хорошо?! — скривила она губы. — Слишком сильно сказано! Мы знакомы немного… Познакомились на юге, когда я там отдыхала… Потом неожиданно встретились в Москве: я узнала, что он будет работать в нашем кооперативе. В принципе я не понимаю, почему меня вызвали в качестве свидетеля?
Савелий смотрел на нее расширенными от удивления глазами и не понимал услышанного. Почудилось ему, что ли? Или это также нужно для его пользы? Ведь Лариса не могла произнести эти слова?! Но кто-то же их произнес? Господи, как он сразу не догадался? Да она ДОЛЖНА так говорить! ДОЛЖНА, чтобы ни у кого не возникло сомнений в ее искренности! Именно поэтому Лариса и не стала посылать ему передачу, не попыталась с ним связаться! Все делается в его же интересах! Всеми силами пытался он убедить себя в этом, но сомнения грызли и не покидали душу… Да нет же, все правильно: близкий человек не может быть свидетелем, — и его показания могут быть взяты под подозрения, он же читал об этом! Что же он так волнуется?
Чисто интуитивно он чувствовал, что сейчас решается не только вопрос о его свободе, речь идет о чем-то большем: о принципах, о чести, о долге, о любви…
— И что же, вы не знали о том, что обвиняемый Говорков переехал для проживания в Москву?
— Если откровенно, то он говорил, что собирается переехать в столицу, но я не придала этому значения, забыла… — Она говорила с таким видом, что всем должно быть понятно, что она — женщина и этим все сказано".
— Разрешите? — обратился к судье прокурор.
–
— Пожалуйста…
— Свидетельница Петрова, было ли вам известно, что у обвиняемого имеется валюта?
— Нет!
— А когда вы его видели в последний раз?
— Вместе с ним я ездила в Ленинград по делам кооператива… — ответила она, чуть задумавшись.
— То есть в день его ареста? — спросил прокурор.
— Задержания… — хмуро поправил судья.
— Простите, в день его задержания?
— Я не знаю, когда он был задержан! — мягко улыбнулась Лариса, торжествуя, что обошла подводный камень, подставленный прокурором.
— Вы хотите сказать, что ездили с обвиняемым в Ленинград не единожды? — нисколько не смутился тот.
— Я хочу сказать, что не знаю день, в который был арестован Говорков! — Лариса начала терять самообладание.
— У вас еще есть вопросы к свидетелю, товарищ прокурор?
— Нет, спасибо!
— Защита?
— Есть… Свидетель, скажите, когда вы вернулись в Москву из Ленинграда, вы обратили внимание на то, что было в салоне машины?
— Естественно… Мы же с ним четыре дня были на колесах…
— И вы не видели там никаких посторонних вещей?
— Нет, не видела.
— Какое это имеет отношение к делу? — поморщился судья.
— Минутку, товарищ председатель… Во время вашего возвращения в Москву вы подвозили посторонних?
— Нет, мы никого не подвозили…
— Вы это точно помните?
— Естественно! — воскликнула она обиженно.
— Я не понимаю… — раздраженно начал судья.
— Должны же мы проверить у единственного свидетеля версию обвиняемого о том, что «дипломат» был оставлен случайными пассажирами! — упрямо пояснила Татьяна Андреевна.
— Но эта версия опровергается дактилоскопической экспертизой, которая обнаружила отпечатки пальцев обвиняемого на одной банкноте!
— Вот именно, на одной! Свидетель, вы продолжаете настаивать на том, что никого не подвозили при подъезде к Москве?
— Продолжаю! — нервно сказала Лариса.
— А где вы с ним расстались? И когда?
— Поздно уже было… темно… часов в девять, недалеко от Белорусского вокзала…
— А почему он не отвез вас домой?
— Не помню… кажется, он спешил куда-то…