Ссадина
Шрифт:
Интереснейшие факты о скульптуре и живописи восемнадцатого века были прерваны нашей классной. Она скромненько зашла, тихонько постучавшись, сделала небольшое объявление, точнее напоминание: кто-то умер из учителей, поэтому последнего урока не будет. Весь класс разом радостно загудел. Историк шикнул, призывая к тишине и благоразумию, но прозвенел звонок на перемену, и всем стало плевать.
Больше половины парней вышли в коридор. Девчонки сидели на местах, готовясь к следующему уроку.
– Соскучился? – Я думал, обращаются ко мне, но Прилипала
Двое парней теснили его, не давая подняться.
– На чем мы там остановились? – спросил один, в черных спортивных штанах и серой футболке, после чего выписал Прилипале подзатыльник.
Я сидел, пытаясь не смотреть в их сторону. Делал вид, что ищу что-то в портфеле. Как же я ненавидел себя за трусость.
– Посмотрим, что у тебя тут, – сказал другой, потянувшись к портфелю Прилипалы.
Прилипала отреагировал мгновенно: вскочил, отталкивая любопытствующие руки, но портфель ускользнул от него.
– Слышишь, цыган, отдай! – закричал Прилипала.
Смуглый парень застыл на доли секунды, словно не ожидал услышать подобного от ботаника. Он провел ладонью по коротким волосам, улыбнулся, кивая, и правой рукой влепил звонкую пощечину. Прилипала свалился на меня. Он вскочил и набросился на обидчика, свалил его на пол, начал кормить ударами, которые, в большинстве своем, попадали по рукам, прикрывающегося парня. Смуглый пытался встать, одновременно уворачиваясь от дождя кулаков, из-за чего Прилипала несколько раз от души приложился к полу. Ослепленный яростью, боли он чувствовал. Он приправлял каждый удар “сукиным сыном”, и останавливаться был не намерен. Парень в спортивках смотрел, приоткрыв рот и не двигался. Когда его дружок начал пропускать слишком много ударов через ослабевший блок, он врезал Прилипале по лицу ногой, словно пнул футбольный мяч. Прилипала слетел на пол, схватился за нос, сквозь пальцы просачивалась кровь.
Я не представлял, что собираюсь сделать, просто сорвался с места. Такой вопиющей несправедливости и гнусной подлости я попросту не ожидал, поэтому набросился на парня в спортивках в порыве затмевающей разум злости. Мы завалились на парту, он прижимал мою голову к груди и бил коленом в живот, промахнулся несколько раз и угодил чуть ниже, отчего я только сильнее завелся. Я ничего не видел, но бил, вкладывался в каждый удар, иногда чувствовал под кулаком крышку парты, но чаще – его мягкие бока. Парни скандировали “бей! бей! бей!”. Девчонки визгливо призывали нас остановиться. На спину мне обрушивались тяжелые удары Смуглого, но я не мог вырваться, чтобы на них ответить. В класс влетела учительница и, наконец, все закончилось.
Меня трясло от обиды и злости. Адреналин бурлил в крови. Я пытался контролировать дрожь в голосе, объясняя классной, что произошло. У этих подонков была своя версия. Учительница сохраняла беспристрастный вид, но по глазам было видно, что ни черта она им не верит. Видимо, эти подлецы и раньше создавали много проблем. Ей пришлось спросить у всего класса, как все было. Ученики
Только рыжая, моя рыжая, вывалила всю правду. Господи, я видел ее негодование, когда она, поджав губы, стрельнула глазками в учеников. Как же в этот миг она была прекрасна. Я хотел поцеловать ее в тот же момент, но она на меня даже не смотрела. И вообще, почему я так уверен, что она сдала этих придурков не во имя справедливости, например, а чтобы спасти меня? Самонадеянный болван.
Я просил классную не звонить матери, ведь не я затеял драку. Она внимательно слушала, затем положила руку мне на плечо.
– Хороший ты мальчик, – сказала она. – Но давай впредь договоримся, что любой конфликт можно разрешить, не размахивая кулаками.
– Но ведь они же… – начал я.
– Это касается и их, – продолжила она. – А с ними у меня будет отдельный разговор в присутствии их родителей и директора школы.
Я промолчал. Вечно эти взрослые заладят свое. Как будто уместно “мирное решение конфликта”, когда твоего друга уже избивают.
Тех подонков на следующих уроках не было, чему я в душе радовался: запал поутих, им бы не составило труда вздуть меня. Я знал, что рано или поздно они вернутся, и тогда… Все эти мелкие, наглые тупицы мстительны. Трусливы и мстительны. Уж я уверен, что припрут нас где-нибудь целой толпой.
***
– Что думаешь делать? – спросил меня Прилипала после уроков.
– Есть предложение? – поинтересовался я.
– Криса сегодня опять в школе не было. – Прилипала выжидающе смотрел.
– Ты же говорил, что у него какие-то проблемы дома, – напомнил я.
– Это я так думаю. Он ведь ничего не рассказывает, а ты ходи, волнуйся, думай, серьезное что-то случилось или ерунда какая. Но все равно, как бы там ни было, он зачастил с прогулами.
– Хорошо, давай проведаем.
По дороге мы только и вспоминали лучшие моменты драки. Делились эмоциями, хвастались ссадинами и сбитыми костяшками. Прилипала недоумевал, как остались целы диоптрии. И это действительно было удивительным, учитывая удар ногой в нос. Он раньше не дрался вот так, по-серьезному. Всегда стремился “решать конфликт мирно”, с помощью переговоров. На переговоры, однако, было мало похоже. Его задевали, а он повторял свое “отвали” да “иди к черту”.
– Но сегодня у тебя буквально сорвало крышу, – заметил я.
– Они могли увидеть мои комиксы, понимаешь? – спросил Прилипала.
– Ну и что?
– А то.
– Странный ты.
Они все были соседями, можно сказать. Прилипала с Толстяком жили в доме около школы, а Крис – в доме напротив. Мы долго терлись у подъезда, ожидая, пока кто-то войдет или выйдет, ругали домофоны. Через минут пять со стороны остановки подошла старушка. Мы помогли ей забросить две тяжеленные клетчатые сумки в лифт, которые она каким-то чудом тащила в одиночку, а сами побежали лестницей.