СССР: вернуться в детство 6

Войлошников Владимир

РАССЛАБИЛИСЬ

17 октября 1987, суббота

ИВВАИУ — «Шаманка»

Вова

И мы пошагали. Особых достопримечательностей я им показать не мог, за отсутствием оных на маршруте. Да, мы просто шли, купили мороженое, глазели на девчонок, по случаю теплыни снова вырядившихся в коротенькие юбки и тоненькие колготочки.

— Смотрите, пацаны: сейчас будет плотина. Слева залив, то, что называют «Иркутское море», а справа, вон там, где вода пенится — это как раз сброс с ГЭС, можно прикинуть, насколько разница по

высоте большая и какая раньше, до постройки электростанции, была река.

— Офигеть, сколько земли затопили, — Маяк упёр руки в боки. — А это чё там за корабль?

— Это ледокол «Ангара».

— Чё — прям настоящий ледокол?

— Вполне. Он раньше по Байкалу ходил. Щас, вишь, не работает, — откровенно говоря, ледокол имел бледный и весьма ржавый вид, — но я слышал, что скоро из него сделают музей.

— Я бы в машинное отделение заглянул!

И тут к нам подвалили. Толпа — не толпа, но человек восемь. Вида гоповатого, из разряда ребяток, которые в смутное время начнут считать, что арестантский уклад — это круто. Я уже и забыл, что такие бывают. Н-да, расслабился.

— Опа! Какие красивые! — сходу выступил центральный персонаж. Судя по физиономии, из школы его уже выперли (может, в фазанку, а может — в дворники), а до армии годик не хватило. Но борзота наличествовала в изобилии! — А чё, в ИВАТУ теперь шкетов набирают?

И плевок сквозь зубы, как же без этого.

Батон смерил компашку презрительным взглядом сверху вниз:

— Слышь, ИВВАИУ, это раз! Второе: делаю вам шикарное предложение, цените! — а не хило он умеет в слова, оказывается! И даже бурятский говор пропал.

— Ну-ка послушаем! — главный гопник слегка пригнулся, сразу напомнив мне сцену из кино «Джентльмены удачи», где Леонов в камере первый раз уголовного бугра изображал. — Это какое же такое предложение?

— Свалить отсюда со свистом. Это пока я добрый, — Батон толкнул Назима локтём, чтоб соображать быстрее начал. А то нас тут, похоже, бить собираются, а это дитя гор всё в мечтательном состоянии речку рассматривает.

Компашка начала растягиваться вокруг нас полукольцом. По-хорошему сваливать им явно было неинтересно. Их было больше, они были у «себя на районе» — а тут мы, такие, вроде бы, для битья удобные. Да ещё в красивой новой военной упаковке, это же вдвойне приятнее.

Вот, с-сахар-р-р, где моя КГБ-шная охрана, когда она реально нужна? Не то чтоб я сильно боялся, но вот сегодня драки хотелось избежать, чё-то я не в настроении был. Шёл бы мимо какой-нибудь милиционер… Фиг вам, называется! Сколько раз из десяти вам попадалась милиция, когда она срочно нужна? Один, в лучшем случае.

Но это всё лирика. Потому что Батон явно настроился повеселиться. С таким, знаете, растянутым акцентом: «вИселиц-ца!»

Необходимые непроизносимые речи были высказаны очень быстро. Тем более, в плане предъявления к нам претензий у гопоты был полный флеш: бурят, чурка, очкарик, мелкий шкет и Маяк — каланча худая. Да в форме, ишь

ты! В офицерьё попёрли!

Наши тоже за словом в карман не полезли. Пара изысканных намёков на интеллект и тонкие манеры — и понеслась!

Подрались мы от души. Маяк даже кого-то в воду скинул. Ну и я, естественно, в стороне не остался. Когда, фигурально выражаясь, пыль рассеялась, на ногах остались только наши. Враг повержен, зашибись! Вот теперь, по закону подлости, на объездной дороге Солнечного показался милицейский бобик.

— Ах ты ж, с*ка, где вы раньше были! — с досадой пробормотал Маяк, подбирая фуражку.

Пригребут нас, как пить дать. Пока разберутся. О! Тралик идёт с Лисихинской горы!

— Троллейбус, остановка там, бегом! — я сорвался в нужном направлении, отчаянно рассчитывая на сообразительность товарищей.

— Зима, булками шевели, бля! — о, Батон не дремлет — супер!

Мы мчались к остановке, отряхиваясь на бегу. Водитель заметил нас и потихоньку тронулся вперёд, не закрывая двери. Мы ввалились в салон, по очереди выкрикивая:

— Спасибо! Спасибо! — сразу протолкались на заднюю площадку. Видавшая виды «вологодка» вырулила на плотину и начала разгоняться, подрагивая на неровностях асфальта.

— О! Этих менты грузят! — заржал в кулак Батон.

Хорошо, на задней площадке форточек нет, а то с него станется, ещё бы выкрикнул что-нибудь злорадное. И так, наверное, по училищам сигнал дадут. Но мы тут ни при чём — правильно? Да нас там ваще не было!

— Если чё, мы на двадцатке доехали до вокзала, а там маленько прошли и на тройку пересели, ясно? — многозначительно прошипел я.

— Конечно, ты чё!

Конспирация — наше всё.

Что было менее приятно, расписные мы после драки остались — мама не горюй. То, что все в пыли, это ещё полбеды, но у половины парадка была порвана. А это косяк.

Выгрузились в Юбилейном на «Лесничестве», пыль с друг друга постарадлись обколотить.

— Всё равно хреново, — резюмировал Левитан.

— Ничё, главное — патруль не встретить! — Батон был неистребимо бодр, вот что значит — подраться человек хотел!

— А далеко нам? — Зима уныло пытался поправить оторванный рукав.

— Рядом, считай!

Отсюда до «Шаманки» нашими лосиными ногами рукой подать.

Ольга (со всеми нашими похождениями они ещё и раньше с учёбы приехали), увидев нас, сказала только:

— Твою ма-а-ать… А бойлер у нас один.

Нет, хорошо, парни в прошлый раз свои вещички у нас оставили — смысл её туда-сюда таскать, в располаге всё равно по гражданке ходить не полагается. Так что сменная одежда чистая в наличии. А мыться как? Баню можно, но придётся два часа ждать…

— Так, — Ольга положила телефонную трубку, — ты, Вовка, иди к Сергеичу. А Бато с Назимом — к тёте Вале, они у себя, и бойлер у них нагретый. Полотенца чистые на полке в ванной возьмите! И форму свою тащите сюда, чинить будем.