Сталин и заговор генералов

Минаков Сергей Тимофеевич

Достаточно выразительно представлена «выдающаяся деятельность» М. Тухачевского и в послевоенный период. В качестве

С. МИ11АК0В

заместителя начальника штаба РККА в 1924 г. он «работал над реорганизацией Красной Армии»¹. Для сравнения: в статье о М. Фрунзе ничего не было сказано об аналогичной или еще более заметной «выдающейся деятельности» этого военачальника в 1924—1925 гг. Автор статьи ограничился перечислением и последовательностью занимавшихся им должностей.

Наконец, в статье указывается, что М. Тухачевский «возглавляет работу по подготовке высшего комсостава Красной Армии»^{70 71 72}, будучи главным руководителем по стратегии в Военной академии РККА. Итак, М. Тухачевский — главный стратег Красной Армии, «учитель» и «вождь» всех советских «генералов».

Таким образом, следует отметить, что и к 1926 г. М. Тухачевский

официально представлен как лидер Советских Вооруженных сил и советской военной элиты. М. Фрунзе еще не занял ведущего и «сакрального» места в официальной иерархии высшего комсостава РККА.

Главком С. Каменев в словаре был представлен авторизованной биографией. Иными словами, он сам отметил для своего «официального портрета», для публики факты собственной «выдающейся деятельности». Биографическая статья, ему посвященная, оказалась весьма обширной, намного превышая в объеме статьи «Фрунзе» и «Тухачевский»⁵. В статье достаточно подробно для такого рода публикаций описывается дореволюционный период жизни полковника С. Каменева, его переход на сторону советской власти, и особенно подробно — военно-организаторская деятельность в качестве главкома Вооруженных сил Республики. Военная деятельность С. Каменева в его авторизованной биографии не отмечена особыми личными полководческими «подвигами», как это было в статьях, посвященных М. Фрунзе и М. Тухачевскому. Каменев явно не претендует на роль «вождя» и «героя» Красной Армии. Однако из текста его биографии следует, что все «выдающиеся подвиги» Красной Армии и ее «вождей» были умело организованы им, Каменевым.

С. Каменев не предстает «военным гением», как М. Тухачевский и М. Фрунзе, но оказывается «выдающимся военным деятелем».

Видимо, в еще большей мере, чем С. Каменев, не надеясь, что его роль будет адекватно отражена в биографической статье для словаря, другой (бывший) главком Вооруженных сил Республики И. Вацетис представил для публики и пропаганды свою автобиографию, претендующую на «официальный» собственный образ. Она еще более обширна, чем авторизованная биография его преемника на посту главкома и его соперника¹. Впрочем, почти вся она оказалась посвященной дореволюционной жизни полковника Вацетиса в стремлении представить себя по происхождению социально близким Октябрьской, болыпевщгlbской революции. В качестве же своих «выдающихся подвигов», совершенных в защиту Советской Республики, И. Вацетис отмечает разгром польского корпуса генерала Довбор-Мусницкого. Как он считает, «эта первая русско-польская война кончилась разгромом поляков под городом Рогачевом»^{73 74}. Другим своим «подвигом» И. Вацетис считает «подавление левоэсеровского восстания в Москве»^{75 76 77}. В заслугу себе он ставит также создание 5-й красной армии и организацию 62 корпусов, сведенных в 16 ар-

«4

мии .

В.С. Лазаревич (1882 — 1938), подполковник Генштаба, как и С. Каменев и И. Вацетис, беспартийный, представлен был для словаря довольно пространной авторизованной биографией⁰. Значительная часть ее посвящена дореволюционному периоду его жизни с нарочитым стремлением показать революционные и социалистические настроения, овладевшие его сознанием задолго до 1917 г. В. Лазаревич достаточно скрупулезно представляет свои воинские заслуги перед революцией и утверждением советской власти. Он так определяет свои главные «подвиги» в Гражданской войне.

«С назначением М.В. Фрунзе командующим 4-й армией, — пишет биограф В. Лазаревича, — становится его нача-льпиком штаба и сначала в этой должности, а затем в должности начальника штаба Южной группы участвует в борьбе с Колчаком, организуя тот фланговый удар из района Бузулука, который нанес армии Колчака решительное поражение и заставил ее откатиться из-под самой Самары в направлении на Уфу»¹. Таким образом, Лазаревич стремится оспорить лавры «победителя Колчака» у Тухачевского и Фрунзе. Или, по крайней мере, стать третьим «триумфатором».

Второй важнейшей своей заслугой В. Лазаревич отметил, и это фактически официально признается, свою выдающуюся роль в разгроме врангелевских войск. Во главе 4-й армии он «под Чонгаром непосредственно организует и руководит атакой сильно укрепленных неприступных позиций с прорывом на Джан кой, чем способствует полному разгрому войск Врангеля»^{78 79}, — так считает он сам и его биограф.

Наконец, третий его «подвиг»: «с февраля 1921 г. Лазаревич командует Туркестанским фронтом, изгоняет окончательно из Восточной Бухары эмира бухарского, ликвидирует его шайки»⁸⁰.

В. Лазаревич был, безусловно,

выдающимся военачальником времен Гражданской войны. Но вряд ли его можно поставить выше И. Уборевича, А. Егорова, А. Корка, В. Шорииа. Думается, что и в данном случае сыграл свою роль «номенклатурный» принцип: Лазаревич был ближайшим соратником Фрунзе в 1919 — 1920 гг. Он в значительной мере участвовал в подготовке и достижении «фрунзенских» побед. Лазаревич, военный специалист, подполковник Генерального штаба, пожалуй, игра! рядом с М. Фрунзе в 1919 и 1920 гг. роль одного из «создателей» его побед. В действительности фактически именно В. Лазаревич в должности начальника штаба 4-й армии (командующий М. Фрунзе), затем начальника штаба Южной группы (командующий М. Фрунзе) организовал фланговый удар из района Бузулука, который определил начало успешного контрнаступления против войск Колчака. Именно Лазаревич во главе 4тй армии вместе с Корком (командующий 6-й армией) своим прорывом у Чонгара и сивашским маневром в значительной мере определил победу над Врангелем и занятие Крыма. Фамилия В. Лазаревича оказалась в тени фамилии М. Фрунзе, и в последующие годы незаслуженно затушеванной в перечне выдающихся военачальников Красной Армии. Конечно, он не добился того победоносного блеска, который высветили для Красной Армии и для зарубежья имена-символы — Тухачевский, Буденный. Однако появление Лазаревича в списке «Граната» вполне заслуженно и в этом смысле не «номенклатурное. «Номенклатурность» же появления его фамилии можно усмотреть в том, что в списке не оказалось И. Уборевича, гораздо более значимого, чем он, среди «революционных генералов», выдвинутых Гражданской войной. В списке не оказалось А. Егорова, В. Шорина, А. Корка — эти лица внесли гораздо больший вклад в победу Красной Армии. Эта «выборочность», своего рода «селекция» новых «вождей» Красной Армии, в данном случае определявшаяся близостью

В. Лазаревича к новому наркому и председателю РВС СССР М. Фрунзе, конечно же, носила «номенклатурный» характер. То же самое можно сказать и о помещении в списке Г. Котовского и В. Чапаева.

Что касается Г. Котовского, то нет нужды распространяться про эту личность, его легендарную славу. Он был подлинным «героем Гражданской войны», заработавшим эту репутацию самостоятельно, всей своей незаурядной, легендарной, героической личностью. Он был хорошо известен не только в Советской России, ца Украине, в Молдавии, но и за рубежом, особенно среди белых. Неоднозначное мнение о «Котовии» также усиливало его славу. «Номенклатурность» же в его случае хотя бы отчасти сказывалась в том, что, к примеру, не менее популярным «героем Гражданской войны» был В. Блюхер. В плане полководческой деятельности, он, пожалуй, даже превосходил Г. Котовского. Его деятельность под Перекопом, его командование Народно-революционной армией Дальневосточной республики, его четыре ордена Красного Знамени вполне позволяли В. Блюхеру занять место в списке «Граната». Весьма популярен был и Г. Гай, легендарный организатор и командир 24-й (Железной) стрелковой дивизии. Прославлены были в Красной Армии в годы Гражданской войны командиры 27-й Омской стрелковой дивизии А. Павлов и В. Путна. Пожалуй, на Украине не меньшей славой пользовался и командир «червонных казаков» В. Примаков. Не буду называть других героев Гражданской войны. То, что выбран был Г. Котовский, в известной мере определялось также его должностной и личной близостью к М. Фрунзе. Но не только. Котовский, впрочем, как и Фрунзе, представлял Молдавию. Его имя в списке должно было играть и пропагандистскую рать. То же можно сказать и о В. Чапаеве, хотя его действительная слава, несомненно, уступала славе Г. Котовского. Пожалуй, более В. Чапаева были прославлены С. Вострецов, И. Фе-дько, Е. Ковтюх, Я. Фабрициус, И. Якир, Р. Эйдеман, Г. Эйхе,

A. Лапин.

«Деятельность партизанского отряда Чапаева, — пишет биограф, — создала ему легендарную известность». Кроме этого, в качестве «подвига» В. Чапаева значится освобождение Уральска и оттеснение казаков к Гурьеву. Конечно же, в случае с

B. Чапаевым не особые выдающиеся полководческие заслуги создали ему имя, а, наоборот: легенда подняла В. Чапаева в ряды героев. При этом следует отметить, что речь идет не столько о стихийно возникшей популярности, сколько о превращении региональной популярности в общероссийскую героическую легенду через талантливо написанную книгу.

Региональные и локальные «легенды о героях» возникали в годы Гражданской войны на каждом фронте, в каждой армии, в каждой дивизии. В порядке примера можно обратить внимание на список героев 5-й армии в армейском журнале «Красная Армия на Востоке» за август 1922 г. В статье, посвященной памяти начальника штаба 5-й армии Я. Ивасиова, «героями 5-й армии» названы М. Тухачевский (командарм-5), Я. Ивасиов (на-штарм-5), А. Павлов (начдив-27), Г. Эйхе (начдив-26), Боряев (комполка-454), С. Вострецов (комполка-242), Д. Косич (комполка-226), К. Нейман (начдив-35), А. Глазков (комполка-308)