Сталин. Большая книга о нем
Шрифт:
в наступление, прорывает наш фронт на севере, оттесняет корпус Гая и Четвертую армию на
германскую территорию. Наши войска откатываются на сотни километров назад.
Одной из причин тех чрезвычайных размеров, которые приняла катастрофа под
Варшавой, явилось поведение командования Южной группы советских армий с направлением
на Львов (Лемберг). Главной политической фигурой в Революционном Военном Совете этой
группы был Сталин.
Трения и конфликты между высшими и
так сказать, в природе вещей: дивизия недовольна армией, армия — фронтом, фронт — ставкой,
особенно если дела идут неблагополучно. Сталин систематически эксплуатировал эти трения и
доводил до острых конфликтов. Особенно тяжелые последствия имело его самоуправство
именно во время Польской кампании.
К решающему моменту операционная линия Юго-Западного фронта разошлась с
операционной линией главного Западного фронта под прямым углом. В то время как фронт
Тухачевского приближался к Варшаве, Юго-Западный фронт, в состав которого входил Сталин,
двигался на Лемберг. Сталин вел свою собственную войну. Он хотел во что бы то ни стало
войти в Львов в то время, как Смилга и Тухачевский войдут в Варшаву. Когда предстоящий
контрудар под Варшавой окончательно выяснился, главное командование приказало Егорову,
командующему Юго-Западным фронтом, круто переменить направление, чтобы ударить во
фланг польских войск под Варшавой и поддержать Тухачевского с фланга. Но Юго-Западное
командование, поощряемое Сталиным, продолжало двигаться на запад: разве не более важно
самим завладеть Львовом, чем «другим» взять Варшаву? В течение трех или четырех дней
ставка не могла добиться исполнения приказа. Только в результате повторных приказов и угроз
Юго-Западное командование переменило направление. Но несколько дней запоздания сыграли
роковую роль.
А. Егоров, бывший командующий Юго-Западным фронтом, посвятил особое
исследование взаимодействиям фронтов в 1920 г. «Именно в этой плоскости, — пишет он, —
все наши историки обрушились на Юго-Западный фронт. …С действиями Юго-Западного
фронта непосредственно связывается объяснение неудачи Варшавской операции. Обвинения,
возводимые в этом смысле на командование фронтом, сводятся в основном к тому, что
Юго-Западный фронт вел совершенно самостоятельную оперативную политику, не считаясь ни
с общей обстановкой на всем польском фронте, ни с действиями соседнего Западного фронта, и
в решительную минуту не оказал последнему необходимого содействия, причем в толковании
некоторых историков этот момент связывается даже с прямым невыполнением
соответствующих директив главкома, невзирая на то, что предпосылки к этим
командованию Юго-Западным фронтом якобы отлично известны. Такова, в общих чертах,
установка во всех трудах, рассматривающих так или иначе вопрос о взаимодействии фронтов в
1920 г., не исключая и вышедших в самое последнее время, хотя казалось бы, что авторы этих
трудов имели возможность пользоваться уже более или менее систематизированными и
изученными материалами. Тем не менее мы находим, например, в серьезном и интересном
труде Н. Мовчина «Последовательные операции по опыту Марны и Вислы» (изд. ГИЗ, 1928 г.)
прямое указание на «невыполнение Юго-Западным фронтом категорической директивы
главкома о направлении 1-й Конармии на Замостье-Томашев» (с. 74). На основании таких и
аналогичных утверждений изучал историю польской кампании и уносил и продолжает уносить
с собой соответствующие впечатления в строевые части ряд выпускников нашей военной
академии. Короче говоря, легенда о роковой роли Юго-Запфронта в 1920 г. стала «сказкой
казарменной» и, по-видимому, не вызывает уже в настоящее время сомнений, а признается
фактом, на котором будущим поколениям операторов и стратегов предлагается учиться. Мы
задаемся прямой задачей разоблачить эту легенду и восстановить в свете строго
документального освещения все те отдельные факты, совокупность которых позволяет, как нам
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
286
кажется, взглянуть (под оперативным углом зрения) на общий ход польской кампании несколько
иначе, чем это делалось до сих пор».
Нет ничего неожиданного в том, что Егоров, который в качестве командующего
Юго-Западным фронтом несет серьезную ответственность за самостоятельную стратегию
Сталина, пытался дать менее невыгодное для него истолкование военных событий 1920 г.
Подозрение, однако, вызывает уже тот факт, что Егоров предпринял оправдательную попытку
только через девять лет после событий, когда «легенда о роковой роли Юго-Западного фронта»
успела, по его собственным словам, окончательно утвердиться и даже войти в военные
учебники. Объясняется это запоздание тем, что армия и страна, крайне тяжело переживавшие
неудачу польского похода, с возмущением отвергли бы всякую фальсификацию виновников
неудачи. Приходилось ждать и молчать. Со своей стороны я ни одним словом не напомнил
публично об острых разногласиях, предшествовавших походу: мной руководила при этом забота
о престиже правительства в целом и стремление не вносить раздора в потрясенную и без того