Сталин. Наваждение России
Шрифт:
Почему же Сталин вообще согласился на переговоры с англичанами и французами?
Сохранял запасной вариант на тот случай, если Польша вдруг капитулирует и Гитлер с Риббентропом откажутся от сделанного ими предложения заключить договор. Присутствие в Москве английской и французской делегаций укрепляло позиции Сталина и Молотова на переговорах с Риббентропом.
Рано утром 15 августа 1939 года германский посол граф Фридрих Вернер фон дер Шуленбург получил из Берлина указание немедленно посетить Молотова и сообщить, что имперский министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп готов «прибыть
Молотов благожелательно принял посла. Но его интересовали не красивые формулировки, а конкретные приобретения. Он не дал согласия на немедленный приезд Риббентропа. Отделался дипломатической формулой: визит надо готовить. Сталин давал понять Гитлеру, что за нейтралитет Советского Союза фюреру придется заплатить ту цену, которую назовут в Москве.
19 августа Шуленбург сообщил Молотову, что Риббентроп уполномочен подписать в Москве специальный протокол, в котором будут определены интересы обеих стран в районе Балтийского моря и решена судьба прибалтийских республик. Шуленбург целый час безуспешно пытался узнать у Молотова, когда же Риббентроп может приехать. От посла требовали максимально ускорить визит, а Молотов, понимая ситуацию, тянул с ответом.
Гитлер маялся. Договоренность с Москвой была ему нужна немедленно, потому что без этого он не рисковал напасть на Польшу. Что если Англия, Франция и Россия объединятся против Германии? А генералы напоминали фюреру, что время уходит: начинать войну против Польши надо в последних числах августа. Сентябрьские дожди могут сорвать план военной операции.
20 августа, в воскресенье, Гитлер не выдержал и написал Сталину личное письмо:
«1. Я искренне приветствую заключение германо-советского торгового соглашения, являющегося первым шагом на пути изменения германо-советских отношений.
2. Заключение пакта о ненападении означает для меня закрепление германской политики на долгий срок. Германия, таким образом, возвращается к политической линии, которая в течение столетий была полезна обоим государствам. Поэтому Германское Правительство в таком случае исполнено решимости сделать все выводы из такой коренной перемены.
3. Я принимаю предложенный Председателем Совета Народных Комиссаров и Народным комиссаром СССР господином Молотовым проект пакта о ненападении, но считаю необходимым выяснить связанные с ним вопросы скорейшим путем.
4. Дополнительный протокол, желаемый Правительством СССР, по моему убеждению, может быть, по существу, выяснен в кратчайший срок, если ответственному государственному деятелю Германии будет предоставлена возможность вести об этом переговоры в Москве лично. Иначе Германское Правительство не представляет себе, каким образом этот дополнительный протокол может быть выяснен и составлен в короткий срок.
5. Напряжение между Германией и Польшей сделалось нетерпимым. Польское поведение по отношению к великой державе таково, что кризис может разразиться со дня на день. Германия, во всяком случае, исполнена решимости отныне всеми средствами ограждать свои интересы против этих притязаний.
6. Я считаю, что при наличии намерения обоих государств вступить в новые отношения друг с другом нецелесообразно терять
Министр иностранных дел имеет всеобъемлющие и неограниченные полномочия, чтобы составить и подписать как пакт о ненападении, так и протокол. Более продолжительное пребывание Министра иностранных дел в Москве, чем один или максимально два дня, невозможно ввиду международного положения.
Я был бы рад получить от Вас скорый ответ».
От себя Риббентроп отправил отдельную телеграмму послу Шуленбургу:
«Пожалуйста, сделайте все, что можете, чтобы поездка состоялась».
Сталин согласился пойти на переговоры с Гитлером в последнюю минуту, когда фюрер вынужден был принять сталинские условия.
Шуленбург шифровкой сообщил в Берлин, что Кремль ждет Риббентропа. Гитлеру передали телеграмму посла в тот момент, когда фюрер со своей свитой сидел за столом. Прочитав телеграмму, он пришел в необыкновенное возбуждение. Вскочил, воздел руки к небу и воскликнул:
— Это стопроцентная победа! Ну, теперь весь мир у меня в кармане! И хотя я никогда этого не делаю, теперь выпью бутылку шампанского!
Вечером 23 августа в служебном кабинете Молотова помимо хозяина немцы увидели Сталина. Шуленбург был поражен: вождь впервые сам вел переговоры с иностранным дипломатом о заключении договора. Иностранные дипломаты вообще не удостаивались аудиенции у Сталина. В наркомате иностранных дел неизменно отвечали, что генеральный секретарь — партийный деятель и внешней политикой не занимается.
Они втроем — Сталин, Молотов и Риббентроп — все решили в один день. Это были на редкость быстрые и откровенные переговоры. Советские коммунисты и немецкие национальные социалисты распоряжались судьбами европейских стран, не испытывая никаких моральных проблем.
Сразу же договорились о Польше: это государство должно исчезнуть с политической карты мира. Сталин ненавидел поляков. Риббентроп предложил поделить Польшу в соответствии с границами 1914 года, но на сей раз Варшава, которая до Первой мировой входила в состав Российской империи, доставалась немцам. Сталин не возражал. Он сам провел толстым цветным карандашом линию на карте, в четвертый раз поделившую Польшу между соседними державами.
Кроме того, Риббентроп предложил, чтобы Финляндия и Эстония вошли в русскую зону влияния, Литва отошла бы к Германии, а Латвию они бы поделили по Даугаве.
Сталин потребовал себе всю Латвию и значительную часть Литвы. Он пояснил, что Балтийский флот нуждается в незамерзающих портах Либава (Лиепая) и Виндава (Вентспилс). Риббентроп должен был запросить Берлин. Сделали перерыв. Риббентроп уехал в германское посольство. В Берлин ушла срочная шифротелеграмма: «Пожалуйста, немедленно сообщите фюреру, что первая трехчасовая встреча со Сталиным и Молотовым только что закончилась. Во время обсуждения, которое проходило положительно в нашем духе, обнаружилось, что последним препятствием к окончательному решению является требование русских к нам признать порты Либава (Лиепая) и Виндава (Вентспилс) входящими в их сферу влияния. Я буду признателен за подтверждение согласия фюрера».