Сталин. Наваждение России
Шрифт:
Советский Союз и Германия сделали совместное заявление относительно начавшейся мировой войны. Сталин продиктовал такой текст: «Англия и Франция несут ответственность за продолжение войны, причем в случае продолжения войны Германия и СССР будут поддерживать контакт и консультироваться друг с другом о необходимых мерах для того, чтобы добиться мира».
Во второй раз нацистский министр иностранных дел Риббентроп прилетел в Москву в конце сентября 1939 года. «Я, — вспоминал Риббентроп, — нашел у Сталина и Молотова дружеский, почти что сердечный прием». Вообще-то по дипломатическому
Сталин, Молотов и Риббентроп окончательно решили судьбу Польши.
Немцы колебались: не сохранить ли какое-то «остаточное польское государство» с небольшой территорией? Сталин сказал, что не стоит сохранять самостоятельную Польшу даже с небольшой территорией: ее следует полностью оккупировать.
— Самостоятельная Польша все равно будет представлять постоянный очаг беспокойства в Европе, — говорил Сталин Риббентропу. — Из этих соображений я пришел к убеждению, что лучше оставить в одних руках, именно в руках немецких, территории, этнографически принадлежащие Польше. Там Германия могла бы действовать по собственному желанию… Германия сделает хороший гешефт.
Накануне приезда Риббентропа Сталин сказал Шуленбургу, что он предлагает новую сделку — Советский Союз отказывается от всего Люблинского воеводства и от части своей доли Варшавского воеводства, но просит передать ему всю Литву.
Шуленбург доложил в Берлин:
«Сталин добавил, что если мы согласны, Советский Союз немедленно возьмется за решение проблемы прибалтийских государств в соответствии с протоколом от 23 августа и ожидает в этом деле полную поддержку со стороны германского правительства. Сталин подчеркнуто указал на Эстонию, Латвию и Литву, но не упомянул Финляндию».
Сталина и Молотова вдохновляла та легкость, с которой Гитлер присоединил к Германии значительную часть Польши. Все свои идеи они высказали Риббентропу. Вообще-то немцы рассчитывали превратить Литву в немецкий протекторат. Вермахт был готов войти на территорию республики. Но имперский министр промолчал и тут же запросил окончательное мнение Гитлера.
Гитлера позвали к телефону. Риббентроп сказал, что Сталин претендует на все прибалтийские государства. «Гитлер, — вспоминал адъютант фюрера по военно-воздушным силам полковник Николаус фон Белов, — бросил взгляд на быстро поданную ему карту и уполномочил Риббентропа принять советскую точку зрения». Хотя первоначально Гитлер собирался объявить Литву протекторатом Германии.
Фюрер объяснил свою податливость:
— Я хотел бы установить с ними прочные и тесные отношения.
Когда Риббентроп пересказал Сталину свой разговор с фюрером, генеральный секретарь ЦК партии большевиков понимающе кивнул:
— Гитлер понимает свою выгоду.
Молотов и Риббентроп подписали секретный протокол о том, что «территория литовского государства включается в сферу интересов СССР, так как с другой стороны Люблинское воеводство и части Варшавского воеводства включаются в сферу интересов Германии».
Гитлер оставил за собой небольшую часть Литвы,
Судьба Прибалтики была решена.
24 сентября 1939 года в Москву прибыл министр иностранных дел Эстонии Карл Сельтер для подписания договора о торговле. В половине десятого вечера начались его переговоры с Молотовым. Нарком предложил заключить военный союз или подписать договор о взаимной помощи, который обеспечил бы Советскому Союзу военно-морские и военно-воздушные базы на эстонской территории. Эстонский министр пытался возразить, сославшись на нейтралитет своей страны.
Молотов угрожающе произнес:
— Если Эстония не согласна на военный союз с Москвой, мы обеспечим свою безопасность другим способом, без согласия Эстонии. Не принуждайте нас применять силу.
После раздела Польши эти слова не нуждались в расшифровке. Хотя эстонский министр, конечно, не подозревал о приказе наркома обороны Ворошилова командующему Ленинградским военным округом командарму 2-го ранга Кириллу Мерецкову:
«Немедленно приступить к сосредоточению сил на эстонско-латвийской границе… Задача Ленинградского военного округа — нанести мощный удар по эстонским войскам… Действия армий должны быть решительными, поэтому они не должны ввязываться во фронтальные бои на укрепленных позициях противника, а, оставляя заслоны с фронта, обходить фланги и заходить в тыл…»
Прощаясь с эстонским министром, Молотов снисходительно предупредил его:
— Не возлагайте надежд на Англию и Германию. Англия не в состоянии что-либо предпринять на Балтийском море, а Германия связана войной на Западе.
Карл Сельтер вернулся в Таллин. Дипломатический зондаж показал, что Молотов был прав. Германия посоветовала эстонцам удовлетворить советские требования.
27 сентября эстонская делегация вылетела в Москву. Вечером начались переговоры. Молотов потребовал согласиться на размещение на территории Эстонии советского гарнизона численностью тридцать пять тысяч человек. Министр Сельтер робко возразил, что это больше всей эстонской армии.
В этот момент в комнату вошел Сталин и снисходительно заметил Молотову:
— Ну, ладно, ладно, ты слишком суров с нашими друзьями. Ограничимся двадцатью пятью тысячами.
28 сентября утром нарком Ворошилов утвердил план военной операции против Эстонии. Но он не понадобился. Вечером договор с Эстонией о взаимопомощи сроком на десять лет был готов.
После подписания Сталин сказал эстонскому министру:
— Могу вам сказать, что правительство Эстонии действовало мудро и на пользу эстонскому народу, заключив соглашение с Советским Союзом. С вами могло бы получиться, как с Польшей…