Сталинские соколы. Возмездие с небес
Шрифт:
«Иваны» стали в оборонительный круг, а Фокке-Вульфы пытались клевать Яки сверху. Делать это долго мы не могли, и когда в баках осталось не более двухсот пятидесяти литров топлива, получив команду от командира группы. «начинаю» – что означало взять самый короткий курс на аэродром, вышли из боя. «Иваны», потерявшие не менее четырех истребителей, отказались от преследования. Наша эскадрилья не досчиталась одного, кого пока не знаю. Слава всевышнему, мой ведущий Хоффманн остался жив и даже сбил русского, оказавшегося для него шестидесятым, я вернулся без воздушных трофеев, так что пари было выполнено только наполовину, но моя хитрость возымела действие. Приземлившись целым на неповрежденном самолете, да еще и уничтожив артиллерийскую установку, я доказал Рудорферу, что тот вполне может на меня
Но продолжить летную карьеру, мне было не суждено. К 15 апреля русские остановили наступление, перейдя к обороне, и на фронте наступила передышка. Эпизодические воздушные бои продолжались, но в вылетах полкового врача необходимости не было. До начала июня группа находилась в Петсери, а потом началась переброска в Финляндию.
Мне нужно было окончательно выбрать между медициной и авиацией, я решил остановиться на первом. Я понимал, что моя летная карьера из-за совмещения двух профессий застопорилась и дальнейшей перспективы не обещала. Откровенно говоря. война будет нами проиграна, а значит, каковыми бы не были условия мира, скорее всего Германии опять запретят иметь армию и авиацию. Стоило думать о будущей мирной жизни, и здесь работа врача давала большие возможности. Уже скоро три года как я засиделся в ассистентартцах.
К этому времени был потерян Крым и советы стояли на границе Румынии и Болгарии. Несмотря на масштабные бомбовые удары по немецкой авиационной промышленности и необходимости концентрации сил истребительной авиации для защиты Германии люфтваффе еще смогло перебросить оставшиеся скудные силы на восток.
Неожиданно мне засветило повышение. Мне оформили перевод в новую часть только что переброшенную на Восточный фронт и нуждающуюся в медицинском персонале. Нужно было отработать еще полгода полковым врачом, после чего мне светило место в одном из австрийских военных госпиталей в должности оберартца – это был тыл, и возможность устроится на хорошую должность. Через полгода война для меня закончится, но когда она кончится для Германии? Хотелось бы найти Анну, только как это сделать, жива ли она, и где ее искать?
В середине июля я прибыл на аэродром Замостье-Мокрая, расположенный в девяноста километрах юго-восточнее Люблина куда, из-за продвижения русских войск, отступила, а фактически сбежала Третья Группа 11 Истребительной Эскадры – моего нового, и как я надеялся последнего места фронтовой службы. Раннее воевавшая под Минском, группа перелетела в Заморстье 13 числа из Кармелавы. Остановить наступление противника часть, насчитывающая сорок исправных самолетов конечно не могла. Больше года назад Третья группа была сформирована в Ноймюнстере для отправки на Восточный фронт, и в январе пересев на Фокке-Вульфы участвовала в тяжелых боях на центральном участке в районе Минска уже около трех месяцев. Подавляющее превосходство «иванов» нанесло сильные потери подразделению, боевой дух личного состава также оставлял желать лучшего. Теперь потрепанной группе в составе 6 Флота предстояло сдерживать русское наступление на Польшу.
Командиром всей эскадры был майор Гюнтер Шпехт, но он воевал где-то на западе, а в Замостье-Мокрая командовал командир третьей группы гауптман Хорст-Гюнтер фон Фассонг, сменивший на этом посту раненного в мае Антона Хакля.
Враги наступали по всему длинному фронту, и наша пропаганда уже не могла скрыть масштабов эпической катастрофы, разворачивающейся вокруг Германии. Вначале русские взяли Выборг, и это заставило перебросить из-под Нарвы в Финляндию истребители моей бывшей 54 эскадры, распылив и без того недостаточные силы люфтваффе. Затем «иваны» начали наступление на Витебск, Могилев и Минск, которые призвана была защищать с воздуха моя нынешняя третья группа 11 эскадры. В это же время начались бои в Нормандии и продолжались бомбардировки самой Германии. Группы в количестве сорока-пятидесяти машин постоянно перебрасывались то на север, то на восток, снимаясь с итальянского фронта или Нормандии. Эти скромные ресурсы не могли остановить крупные силы Советов, один за другим падали. Бобруйск, Могилев, Орша, Полоцк, Витебск, Минск, откуда и перелетела в Кармелаву в двенадцати километрах от Ковно уставшая и потрепанная третья группа. Затем русские взяли
Об этих перипетиях и перемещениях своего нового подразделения я узнал, уже прибыв на аэродром и познакомившись с командиром и личным составом. Впрочем, на длительное знакомство времени не было. Боевой дух подразделения был подавлен постоянным отступлением. Уже после моего прибытия в Замостье-Мокрая чтобы избежать окружения мы перелетели на аэродром Деблин-Ирена ближе к Варшаве. Оказывается, я попал в ад! Русские продолжали наступать, пали Брест, Люблин и Лемберг.
Гауптман Хорст-Гюнтер, естественно, знал, что я не только полковой врач, но и боевой летчик, имеющий опыт вылетов на Фокке-Вульфе, и если раннее мне приходилось буквально уговаривать руководство разрешать выполнять боевые вылеты, то здесь. фон Фассонг сам поручил мне держаться в форме и даже участвовать в перегонке машин на новое место базирования – Радом.
Как я уже говорил, большого желания продолжать свою войну в воздухе у меня не было, но отказываться не было уважительных причин. Если год назад под Курском я бросался в бой, веря, что моя скромная помощь помогает общей победе, то теперь, в победу Германии я не верил, однако у меня остался спортивный профессиональный интерес. Третья группа имела в строю сорок изношенных Фокке-Вульфов, из которых больше всего, двадцать семь машин, было ФВ-190А-8, на которых я еще не летал. В 54 и 51 эскадрах мне доводилось эксплуатировать А-4 и А-5, а А-8 был их логическим продолжением, самолет являлся модификацией предназначенной для борьбы с бомбардировщиками, хотя и имел стандартный бомбодержатель, рассчитанный на подвеску двухсот пятидесяти килограммовой бомбы и четырех бомб по пятьдесят килограммов. Меня привлекала, конечно, не новая радиостанция с радиопеленгатором и не усиленное бронирование, увеличивающееся от серии к серии и не увеличенный запас топлива, самолеты Курта Танка и так имели достаточную дальность. Меня привлекала установленная система форсажа и мощное вооружение, состоявшее из четырех пушек и двух крупнокалиберных пулеметов. Поскольку А-8 в группе насчитывалось больше всего, именно такую машину и довелось перегнать мне на аэродром Радом. Встретивший меня техник удрученно покачал головой.
– Как вы долетели, доктор, на наших самолетах надо летать аккуратно, того гляди развалятся от круглосуточной эксплуатации. От этих постоянных перебазирований мы просто не успеваем произвести качественное обслуживание техники, в конце концов, это скажется на ее работоспособности, так что осторожней Гер доктор, осторожней!
С рассветом 30 июля группа готовилась к боевым вылетам на поддержку наземных войск в районе Аннополя – менее чем в ста километрах от аэродрома, где русским удалось захватить небольшие плацдармы. Неожиданно меня вызвал командир, спросив, готов ли я лететь в составе двух звеньев ФВ-190А-8 в качестве ведомого лейтенанта Френзеля.
– А каково будет задание? – поинтересовался я у Фассонга.
– Не дать русским бомбить наши войска наносящие контрудар в направлении их плацдармов на Висле южнее Аннополя. Наземные войска пытаются заткнуть брешь, нужно их поддержать, сегодня планируется множество вылетов, нагрузка на людей будет большая, и это притом, что часть уже три месяца в постоянной драке и отступлении, мне больше некого бросать в бой, буду признателен, если вы сможете оказать некоторую поддержку не только на земле, но и в воздухе.
В сложившейся обстановке речь командира не показалась мне пафосной. Люди, возможно, выполнят сегодня по три-четыре вылета, если я, сравнительно отдохнувший, смогу заменить кого-либо хоть один раз, это увеличит его шансы выжить.
Звенья собрали исключительно из А-8 – убивцев бомбардировщиков. Это были значительные силы, сразу поднятые в воздух, с учетом, что как минимум одно звено действовало севернее плацдармов, а остальные самолеты прикрывали базу или готовились подняться на замену севшим товарищам.