Сталинский террор в Сибири. 1928-1941

Папков С. А.

^{Новосибирск в 30-е годы}

Другие «шахтинцы» — горные инженеры Н.А. Чинакал (6 лет лишения свободы), Л.Г. Рабинович (6 лет), В.В. Люри (3 года), И.И. Некрасов (4 года), Н.И. Скорутто (10 лет), Л.Б. Кузьма (3 года), Н.Н. Березовский — также вместо лагерной изоляции получили назначение в Новосибирск и Кузбасс в качестве специалистов-управленцев и технических работников угольных предприятий. Некоторым из них, у кого срок представлялся не слишком пугающим, было позволено занять вполне достойные

их квалификации посты. Л.Б. Кузьма, например, в 1931 году являлся главным инженером Кузбасса.

На своем поприще в сибирской ссылке сумел выдвинуться, чудом избежав чекистской расправы, талантливый инженер-конструктор Николай Андреевич Чинакал. За создание новой системы разработки угольных пластов ему в 1943 году была присуждена Сталинская премия, а в 1967 — звание Героя социалистического труда^{135}.

Но судьба остальных оказалась трагической. Среди «шахтинцев», выброшенных советской политикой в Сибирь, были и такие, кто не имел никакого срока вообще. «За недостатком улик» их не осудили, но все же с клеймом «вредителя» засунули в Кузбасс. В их числе оказались инженеры И.А. Пешехонов, В.К. Пржедпельский, П.Э. Жданов, Космодемьяновский.

Всех этих людей, как, впрочем, и сотни других специалистов, за небольшим исключением, ожидала на новом месте непродолжительная и схожая карьера, в конце которой неизбежно маячил арест.

Главную кампанию по выявлению «вредителей» партия развернула с лета 1930 года, когда признаки экономическом катастрофы в стране уже ощущал на себе каждый гражданин СССР.

25 сентября советские газеты оповестили мир о расстреле 48-ми разоблаченных «вредителей — дезорганизаторов рабочего снабжения». Список, как ни странно, возглавляли профессора, специалисты холодильного дела из Наркомторга СССР — А.В. Рязанцев и Е.С. Каратыгин. За ними следовали имена «саботажников» из различных регионов страны, включая и Сибирь^{136}.

Так был открыт сезон массовых арестов и расстрелов «вредителей», внезапно обнаружившихся во всех основных отраслях советской экономики.

Причин для организации судебных процессов действительно было более чем достаточно. Но на скамье подсудимых должны были сидеть совсем другие лица. В течение 1928–1930 годов партийная клика неуклонно вела дело к тому, чтобы разрушить всякий порядок в продовольственном обеспечении страны.

В Сибири в результате одной лишь чистки госслужащих в 1929 году аппарат треста «Союзмясо» был совершенно парализован. Из состава этой организации изгнали всех специалистов. Остались только «политически благонадежные», но не способные для работы. И когда крестьянство стало в массовом порядке забивать и распродавать свой скот, спасая его от коллективизации, катастрофа оказалась неизбежной. Заготовительные пункты скупали неожиданно подешевевшие мясо и скот без всяких нормативов. Никто не в состоянии был что-либо регулировать. Быстро образовавшиеся неимоверные запасы сырья перерабатывать не успевали и продукция начала гибнуть. Порча была огромной^{137}. Выбиваясь из сил, государственные заготовители на скорую руку производили переработку и засолку мясного товара, чтобы немедленно отправить его в промышленные центры страны.

Но масштабы потерь выявились очень быстро. В Москве, Ленинграде, Иваново и других городах были обнаружены целые составы испорченного мяса и колбас из Сибири, после чего за расследование принялось ОГПУ.

Виновники вредительства, как обычно, оказались среди «бывших». В сибирских мясозаготовительных и торговых организациях, на хладокомбинатах Омска, Новосибирска, Алтая Заковский арестовал несколько десятков человек, а затем оформил «заговор», который стал частью разветвленной общесоюзной организации «вредителей рабочего снабжения». В «сибирский филиал» аппарат ОГПУ включил 13 человек во главе с управленцами новосибирской конторы «Союзмясо», бывшим дворянином К.К. Быковским и бывшим офицером Г.Г. Соколовым. Эти двое, как члены «центра»,

попали в общесоюзный расстрельный список. Остальные фигурировали лишь в местном «филиале»^{138}.

В апреле 1931 года коллегия ОГПУ подвела черту в деле «вредителей» системы мясозаготовок: кроме Быковского и Соколова, в Сибири к расстрелу приговорили еще трех человек — работников Сибкрайторга и конторы «Союзмясо» — П.Н. Палферова, М.Я. Заруховича, И.И. Серебрякова. Другие получили по 10 лет концлагерей. И только руководитель сибирской конторы «Союзмясо», член партии М.Г. Сычев, проходивший по этому делу, отделался незначительной мерой: ему назначили ссылку на три года в Среднюю Азию.

В то время, когда одна часть аппарата ОГПУ раскручивала «заговор» мясозаготовителей, другая фабриковала более широкое дело «контрреволюционной организации в сельском хозяйстве» — «Трудовой Крестьянской Партии».

В течение всей второй половины 1930 года шли аресты в сельхозучреждениях Сибири: краевом земельном управлении, Сибплане, Сибполеводсоюзе, Сибсельмашсоюзе, Сибсельскладе, управлении сельхозкредита, районном переселенческом управлении, краевой станции защиты растений, сельхозинституте и краевой опытной станции. Едва ли не все ведущие специалисты сельского хозяйства и ученые-аграрники Сибири оказались за решеткой.

Одновременно ОГПУ устроило чудовищную чистку на периферии: в Омском, Славгородском, Каменском, Томском, Минусинском, Красноярском и Иркутском округах были также схвачены и посажены многие агрономы опытных станций и полей, работники земельных управлений, а в деревнях — все «крестьяне-культурники» — самые энергичные и трудолюбивые хозяева, внедрявшие на своих наделах передовые методы агрономии и разведения скота.

Все, что представляло научную мысль и прогресс в сельском хозяйстве, все, что не могло идти в сравнение с результатами большевистского способа хозяйствования, было осквернено и уничтожено.

В апреле 1931 года перед судом ОГПУ предстал целый ряд известных сибирских ученых-аграрников и специалистов из 35 человек, составлявших «руководство» краевой организации «Трудовой Крестьянской Партии» — партии А.В. Чаяновая Н.Д. Кондратьева, Н.П. Макарова. Список этих специалистов вполне мог бы претендовать на перечень членов крупного научного совета или объединения. Его возглавляли директор Западно-Сибирской опытной станции, председатель Омского сельскохозяйственного общества, консультант НИИ крайплана С.С. Марковский и краевой агроном, профессор И.И. Осипов. Тут же были имена и других ученых: В.А. Федоровского, Г.П. Никольского, В.Е. Максимова, Н.А. Хруцкого, И.М. Жуйкова, проф. В.В. Сабашникова, И.М. Скорнякова, И.С. Шилдаева и других^{139}.

За каждым из них стояло не только их опороченное прошлое, бросавшее губительную тень на служебную и научную карьеру и саму жизнь «бывших», но и неутраченное здравомыслие, профессиональный долг, трезвый подход к делу — качества совершенно непригодные для практической работы в сталинских учреждениях 30-х годов.

Вредительство членов «Сибирского филиала ТКП», согласно официального обвинения, представляло собой традиционный набор преступлений «реставраторов капитализма»: пробравшись на ответственные посты в сельскохозяйственные организации края, они якобы создавали всевозможные льготы зажиточно-кулацкой части деревни в ущерб коллективным хозяйствам и вместе с тем выращивали кадры для вооруженного свержения советской власти^{140}.

Коллегия ОГПУ 20 апреля 1931 года приняла решение: профессора В.В. Сабашникова, директора красноярской опытной станции и Г.Н. Скалозубова, директора минусинского опытного поля — расстрелять. Остальных заключить в концлагерь на сроки от 3-х до 10 лет.

И «Трудовая Крестьянская Партия», и дело «дезорганизаторов мясозаготовок» были всего лишь эпизодами в обширнейшей кампании разоблачения «вредителей» в 1930–1931 годах. Чтобы представить истинные масштабы изъятий этого периода, необходимо иметь ввиду все отрасли экономики.