Сталинский террор в Сибири. 1928-1941

Папков С. А.

Параллельно были проведены изъятия на некоторых промышленных предприятиях. В Томске, на заводе «Металлист», где назревало волнение рабочих из-за невыплаты заработной штаты за несколько месяцев, горком партии и ОГПУ обнаружили «законспирированную вредительскую деятельность»^{154}. В мае 1933 здесь арестовали 23 «участника повстанческой организации» под названием «Томский рабочий комитет»^{155}.

«Повстанческую группу технического персонала» из 12 человек «социально-чуждых» в январе 1933 года схватили на новосибирской бумажной фабрике. В нее входили технические

руководители и специалисты предприятия, которые, как установило ОГПУ, «готовили свержение советской власти». 14 апреля 7 человек из «группы» были расстреляны^{156}.

В июле 1933 года, когда чистка государственных учреждений еще продолжалась, и старых интеллигентов одного за другим волокли в тюремные камеры, Алексеев огласил общее количество арестованных «вредителей» в Западно-Сибирском крае за предыдущие полгода — «около 15-ти тысяч»^{157}.

Безусловно, тут преобладали «бывшие», по выражению наркома юстиции Крыленко — «человеческая пыль», люди исчезающей эпохи: инженеры и техники, служащие государственных контор, ученые и преподаватели, специалисты многих отраслей экономики и управления. Все они стали опасными, ненужными, превратились в социальный хлам, место которому в лагерях и колониях массовых работ.

Таким образом, был осуществлен подлинный геноцид граждан из тех сословий, которые большевистская власть с первых дней своего существования объявила обреченными. Полтора десятилетия партия шла к цели ликвидации «сил старого мира» и теперь, наконец, достигла ее. После 1933 года ОГПУ уже не производило изъятий «классово-чуждых» в таких масштабах. Оно лишь добирало уцелевших. Основные усилия переключались на новые категории населения и остатки врагов внутри правящей партии.

2. Идейные отступники

Троцкизм есть передовой отряд контрреволюционной буржуазии.

Сталин

В то же самое время, когда происходила коренная ломка экономической структуры страны, сопровождаясь уничтожением отдельных слоев общества, по новым меркам перекраивалась и партия. Из общественно-политической жизни устранялись последние элементы «внутреннего разложения», за которыми стояли главные сталинские противники — вчерашние фракционеры.

Выбросив из партии в 1927–1928 гг. беспокойную троцкистскую оппозицию, а затем задвинув на политическую периферию и бухаринцев, Сталин имел дело теперь только с послушным ему аппаратом. Все его явные противники оказались в изоляции. Самые активные и влиятельные находились в ссылке в отдаленных концах страны и тюрьмах, а те, кто оставался на свободе, не могли больше чувствовать себя в безопасности. ОГПУ установило за ними постоянное наблюдение, контролируя переезды, встречи, переписку. После XV съезда всякая политическая деятельность вне партии, любые контакты бывших оппозиционеров неизбежно вели либо в ссылку, либо в политизолятор.

С передачей лидеров и активистов троцкизма в руки ОГПУ была решена одна из главных задач сталинцев. Вслед за этим началась кампания «разложения» сосланных партийцев, частью которой стали акции по разрушению связей между колониями ссыльных и устранению каналов, через которые к ним поступала информация извне.

Последовали аресты действовавших на свободе троцкистских агентов — разного рода корреспондентов и связных.

В начале 1930

года в Новосибирске ОГПУ арестовало не менее 9-ти участников «троцкистского подполья», «проводивших работу по связи с колониями ссыльных троцкистов и по консолидации их рядов на позициях Троцкого и Раковского»^{158}. В эту группу входили бывшие члены партии, исключенные в 1927–1929 годах: И.В. Сурнов, Ф.П. Сасоров, М.Я. Перцев, И.С. Пархомов, Я.А. Калнин, И.Н. Кузнецов, П.Е. Дороган, Н.Ф. Коротков, М.Н. Иванова.

Следствие продолжалось три месяца. За это время шесть обвиняемых успели заявить о своем «отходе от оппозиции», и в результате только трое — Сурнов, Сасоров и Иванова — были осуждены как члены «Сибирского троцкистского центра». Они получили от Особого Совещания по три года лишения свободы и отправились отбывать срок в Верхнеуральский политизолятор.

В феврале 1931 года руководство ОГПУ информировало свой периферийный аппарат о настроениях и неубывающей активности ссыльных троцкистов в связи с появлением новых писем и обращений Троцкого:

«… мы имеем чрезвычайно усилившуюся активность колоний ссыльных троцкистов. Колонии Средней Азии во главе с М.М. Иоффе, Кикнадзе, Николаем Окуджавой и Акиртавой использовали смерть туберкулезного ссыльного троцкиста Котэ Цинцадзе в Ялте для организации политической демонстрации. (…)

В Сибири, где работа ссылки активизируется Раковским, Косиором и Мураловым, усилилась переписка с Троцким, получение от него директив и указаний; такие же явления наблюдаются в Казахстане и на Урале.

К данному моменту во всех районах ссылки остается около 400 и в изоляторе около 150 непримиримых троцкистов. Свыше 1300 человек порвали с оппозицией, возвратились из ссылки и изоляторов и подали заявления о приеме в партию. По имеющимся у нас сведениям более 40 % из возвратившихся троцкистов сохранили свои антипартийные настроения, а некоторые из них, как установлено последними арестами, проводили определенную работу по восстановлению троцкистской организации. (…)

Оперативными действиями в ночь на 26-е декабря 1930 года и 5 января 1931 года изъяты группы троцкистов из бывших капитулянтов, располагавшие техникой…»^{159}.

ОГПУ сохраняло бдительность и готовило новые аресты.

К этому времени фигура троцкиста по существу уже превратилась в политическое пугало, форменное чудовище, которое выставлялось напоказ всякий раз, когда требовалось публично продемонстрировать верность «генеральной линии». В партийном лексиконе не было более подходящего слова для обозначения отпетого негодяя или врага партии, достойного лишь того, чтобы сидеть в тюрьме. Брань по адресу последователей Троцкого сделалась правилом любого партийного собрания и официальных выступлений.

Разумеется, сам Сталин играл здесь главную роль. В октябре 1931 года его пропагандистская машина распространила «Письмо в редакцию журнала «Пролетарская революция», в котором Сталин изображал троцкистов в облике самого опасного внутреннего врага. Он писал:

«Некоторые большевики думают, что троцкизм есть фракция коммунизма, правда, ошибающаяся, делающая немало глупостей, иногда даже антисоветская, но все же фракция! коммунизма. (…)

На самом деле троцкизм давно уже перестал быть фракцией коммунизма. На самом деле троцкизм есть передовой отряд контрреволюционной буржуазии, ведущей борьбу против коммунизма, против Советской власти, против строительства социализма в СССР. (…)