Сталкер времени. Либерея

Го Ингвар

– Понимаю, – ответил Воротынский.

– Можно будет списать на простой грабеж. Ведь Царь дал ему золотые монеты.

– А как же его выманить-то с Английского двора, чай он ночью по Москве гулять не будет, – озабоченно сказал Воротынский.

– Как, как, очень просто, ему надо сказать, что Царю после его лечения стало совсем худо, и он приказал ему немедленно явиться

сюда, в Кремль. Ну и по дороге…

– Ну, ты – голова, Борис, – с завистью произнес Воротынский.

***

После полуночи в комнату Максима на Английском дворе постучали. Клинг быстро встал с кровати. У него было предчувствие, что сегодня ночью что-то должно произойти, ему не понравилась реакция двух бояр, увидевших, как Царь неожиданно для них встал, поэтому Максим лег не раздеваясь. Клинг подошел к двери и резко распахнул ее.

На пороге стоял человек в черном плаще с капюшоном, который полностью закрывал его лицо. Это был толмач Григорий, но он больше напоминал монаха, чем дьяка из Посольского приказа, однако Максим сразу узнал его.

– Царю стало совсем плохо, – сказал Григорий, чуть изменив свой голос, – и он требует, чтобы ты немедленно явился в Кремль.

– Государю плохо? – как бы удивленно спросил Максим. – Ну что ж, идем в Кремль.

Они вышли с Английского двора и по темным московским улочкам направились в сторону Кремля.

Пройдя метров триста, Григорий, который очень старался, чтобы его не узнали, неожиданно пожаловался:

– Ой, мне что-то в сапог попало, иди прямо, я тебя догоню.

Максим прошел вперед метров десять, обернулся и увидел, как Григорий шмыгнул в темный переулок. Клинг не стал его догонять и подумал: «Похоже, с Царем все в порядке, и он не вызывал меня к себе среди ночи. Здесь что-то не так», – и в этот момент он почувствовал опасность, резко развернулся и увидел, как здоровенный мужик замахивается на него топором.

Клинг без труда нейтрализовал нападавшего. Сначала Максим точным движением выбил у него из рук топор, который упал и воткнулся в деревянную мостовую, а потом нанес

неудавшемуся убийце несильный удар в солнечное сплетение, чтобы тот не слишком пострадал, но нападавший все-таки упал и потерял сознание. И здесь Максим заметил еще одного… Тот стоял в нескольких шагах и держал в руке огромную дубину. Клинг вытащил из деревянного настила мостовой топор и наигранно прицелился ему в голову. Второй не стал испытывать судьбу, бросил дубину и убежал. Максим вернулся на Английский двор и лег спать.

Ближе к полудню в его комнату постучали, Клинг решил пока не открывать. После сегодняшнего ночного происшествия ему было интересно, как дальше станут развиваться события.

Через несколько минут за дверью послышалась английская речь:

– Сэр, мы договорились, что я зайду за лекарем около полудня, – к кому-то обратился толмач Григорий, – но почему-то мне никто не открывает.

– Сейчас все выясним, – кто-то по-английски ответил ему.

И в этот момент Максим резко отрыл дверь и вышел в коридор, в руке он держал футляр с медицинскими принадлежностями и, улыбаясь, произнес:

– Я готов, мы можем прямо сейчас идти к Царю.

У Григория от неожиданности чуть не «отпала» челюсть. Он думал, что с английским лекарем разобрались лихие люди, и его визит на Английский двор был ничем иным, как попыткой обеспечить себе алиби.

– Вот видите, – сказал англичанин, которого Григорий привел к комнате Максима, – сэр Брендон у себя, а вы подняли панику. Вам нужна моя помощь? – спросил он Клинга.

– Нет, – ответил Максим.

– Хорошо, – сказал англичанин и удалился.

– Ну что ж, идем, нас ждет Государь, – сказал Клинг толмачу. – Только не убегай никуда, я еще плохо ориентируюсь в Москве и могу заблудиться.

Последние слова Максима сильно озадачили Григория и, когда до Московской резиденции Ивана Васильевича оставалось меньше квартала, толмач, который всю дорогу молчал и шел с понурой головой, неожиданно остановился, упал перед Максимом на колени и со слезами на глазах пролепетал:

Конец ознакомительного фрагмента.