Стальная сеть
Шрифт:
— Спасибо, — говорю. — Выручили.
— А ты что же, никак взрывателей этих ловить будешь?
— Буду. Пока не поймаю.
Покачал он головой, встал, фуражку на лоб надвинул.
— Ну тогда удачи тебе, малой. Выживешь — генералом будешь.
Глянул на меня как-то странно, развернулся и ушёл.
Глава 3
— Ваше благородие, ваше благородие! Вставайте, ваше благородие!
— Вас ждут великие дела… — пробормотал я, не открывая глаз.
Тут меня прямо подбросило. Что, опять?!
Подскочил,
Как меня сморило, сам не знаю. Помню только, что сидел возле самовара. Потом пошёл у старика-полицейского, что буфетом заведовал, ниток с иголкой попросить. У меня же на шинели дыра, руку можно просунуть. Тот гад-шофёр, оборотень в погонах, шинель палашом раскромсал — прямо на мне.
Помню, присел я на лавку, старичок-полицейский мне чаю налил, а сам за нитками пошёл. Выпил я кипяточку… дальше не помню. Как выключили.
Надо мной какой-то чувак стоит, тормошит меня. Протёр я глаза хорошенько, вижу, форма у него не полицейская, а военная. Вроде пехота, и сам не то прапор, не то ещё ниже — не разбираюсь я.
— Ты кто? — говорю. Сел на лавке, лицо тру. Эк меня разморило. Да что удивляться, сутки на ногах.
— Подпрапорщик пехотного полка Александр Кошкин! — отчеканил чувак. — Прислан в распоряжение господина Дмитрия Найдёнова!
Поднялся я, с меня шинель свалилась. Это я под ней спал. Поднял, вижу — дырка зашита и значок прицеплен, как полагается.
Набросил я шинель, сказал:
— Стажёр сыскной части Дмитрий Найдёнов. Временно исполняю обязанности офицера по особым поручениям при его высокородии господине полицмейстере.
Кошкин глянул с удивлением. Отчеканил:
— Направлен в ваше распоряжение, господин стажёр!
О как. Это Бургачёв по моей бумажке подмогу прислал. Быстро.
— Ты… вы один, подпрапорщик?
— Никак нет. Со мной двое — рядовой Банник и рядовой Шнитке.
Глянул я внимательнее на этого подпрапорщика. Лет ему с виду как мне. А вот на «ты» с ним говорить резко расхотелось. Не потому, что я вроде как начальник над ним. И не потому, что он лоб здоровый, выше меня и в плечах шире. Хотел ему сказать: давай на ты, одно дело делаем! Но нет. В лице у него что-то такое — шутить не хочется.
Ладно. Говорю:
— Отлично, подпрапорщик. За дело!
***
Пока я на лавочке в отключке сонной прохлаждался, оказалось, все поднялись по свистку его благородия Бургачёва. По участку как метлой прошлись — никого. Один старичок-полицейский возле самовара сидит, свежую газету читает.
— Можно глянуть? — говорю.
Старичок кивнул, я листок взял. Заголовок на полстраницы: «Ужас на станции!»
И понизу крупным шрифтом — «диверсия или случайность?!»
Ого, журналисты подсуетились… «Срочный выпуск!.. Наш корреспондент… своими глазами… кошмарное зрелище!.. Гора окровавленных тел, весь цвет нашего города… Его превосходительство господин губернатор прикован к постели… Кто виноват?!»
Корреспондент так кровищу расписал, прям резня бензопилой в Техасе. И внизу статьи —
Чего?!
«Господин полицмейстер лежит на скорбном одре. Его правая рука — заместитель полицмейстера — тяжело ранен при ужасном взрыве. Кто найдёт убийц, кто возьмёт на себя сию ношу?»
Фу-у, блин, журналюга! А я-то уж подумал…
«Неужели инороды настолько распоясались, что во имя мести принялись взрывать поезда? Или это члены небезызвестной организации „Народ и воля“ совершили кровавое дело? Кто поможет, кто защитит население в этот тяжёлый и страшный час?»
Ну ничего себе газеты отжигают…
Отдал я листок, а старичок-полицейский спрашивает:
— Верно говорят, что вы там были, господин стажёр?
— Верно, — отвечаю.
— И что, правду в газете пишут али врут?
— Да как сказать… Корреспондентов я там не видал.
— Вона как, — старичок закивал. — Врут, значит.
— Язык — он без костей, — говорю. — А где все?
— Да как же, — отвечает старичок. — Едва рассвело, его благородие господин Бургачёв облаву объявили. На инородов. Все там. Ежели догнать хотите, так только бегом…
***
Выскочил я из участка, за мной подпрапорщик Кошкин бежит. С нами двое рядовых, Банник и Шнитке.
По улице как Мамай прошёл. Окна лавок и магазинов закрыты, двери захлопнуты. У некоторых лавок окна выбиты, двери снесены с петель. Стекло под ногами хрустит. Какие-то клочки и тряпки валяются. Чем дальше от центральной улицы, тем больше. Пробегаю мимо одной лавки, там двери вообще нет, а поперёк входа застрял сундук, здоровый такой. Встал поперёк, и не пройти. То ли вытащить хотели, то ли вход перекрыть. У сундука крышка сорвана, внутри пусто. Хотя нет, не пусто — воняет там, как из сортира. Блин.
Бегу, одна мысль в голове: хоть бы мою квартирную хозяйку облавой — или что тут случилось — не зацепило. Хорошая тётка, хоть и гоб. И дочка у неё, мелкая пигалица, ещё не всё мне рассказала. Насчёт того, кто моего котика ножом пырнул насмерть.
Котик магический оказался, но гада это не спасёт. Когда я до него доберусь.
Я опоздал.
Подпрапорщик за мной поднялся в квартиру, двое солдат внизу остались.
Смотрю — на лестнице ветер гуляет. Дверь в квартиру скрипит туда-сюда, хлопает. Зашёл я, по углам посмотрел — пусто. Нет никого.
В моей комнате всё перевёрнуто, стекляшки на полу, осколки блестят. Форточка разбитая хлопает, сквозняк.
Где в прошлый раз мелкая пигалица пряталась? Заглянул под кровать, пусто. За сундуком и кошке не укрыться. Хотя…
Глянул за сундук, смотрю — пусто, только пыль одна. И книжка какая-то. Она между стеной и сундуком завалилась. Сунул я руку, достал книжку. Да это мой учебник, из тех, что я пигалице подарил! Точнее, не я, а другой, прошлый Димка Найдёнов.
Взял я книжку. Вот и всё, что осталось. Кто опоздал — тот не успел.