Стальная

Кайнэ

— Хорошо… — она взяла себя в руки.

(Спустя четыре часа. Парк)

Рогозина, сжимая в руках папку, шагала по пустым темным аллеям в самую дальнюю. Она чувствовала на себе чей-то взгляд, и неожиданно поняла, что муж уже где-то сидит в засаде…

Ее вдалеке уже ждал старый «жигуленок». Там, прислонившись к дверце, прямо не нее смотрел один бандитов.

Судя по всему, их было всего двое…

— Принесла? — брезгливо проговорил один из бандитов.

— Да. Детей покажи… — бросила женщина, сжимая папку еще крепче.

—

Ты не в том положении, чтобы приказывать! — рыкнул тот.

— Где… мои… дети… — медленно и раздельно проговорила она. — Без детей сделки не будет…

Другой бандит, повинуясь жесту первого, выволок сопротивляющихся Сашу и Пашу из машины за шиворот.

— Папку, — потребовал тот. — Иначе убьем обоих…

— Подавитесь… — злобно проговорила она, и метнула злосчастные бумаги на землю около машины.

Через секунду, второй бандит, что держал детей, охнув, рухнул на землю — ему только что из снайперской винтовки прострелили позвоночник.

Другой бандит замешкался… и Гарри, почти сливающийся с окружающей обстановкой — на нем был специальный костюм, спрыгнув со своего дерева, где и сидел в засаде, прострелил ему правую руку. Парни уже находились в руках у взволнованной матери.

— Галь, уведи детей. Машина стоит за пригорком…

— Хорошо…

Он протянул ей папку; бандиты корчились от боли, крутясь по земле, и подвывая на разные голоса; изредка вопли разбавлялись отборной неприятной бранью. Галина, коротко успокоив испуганных сценой детей, увела их, посадила в машину и велела ждать их, и никуда не выходить. И вернулась к мужу.

Тот уже справился с двумя отморозками; он крепко связал их и заковал в наручники. Рогозина, жаждавшая сейчас только мести, мстительно взяла из рук Гарри толстую плетку, с которой они забавлялись вместе с мужем, когда детей отвозили к деду или их не было в доме. Поттер любил боль и БДСМ, и иногда женщина всласть наслаждалась властью над ним, сковывая, связывая, хлестая его тело и изредка придушивая. Ранее они как раз купили новый кнут и старый был им не нужен, а дома, как раз перед выходом, она его продезинфицировала и тщательнейшим образом смыла все биологические следы и отпечатки.

— Дорогая, — проговорил муж, улыбаясь, — ужин подан… Раздевайся… Зря вы, — обратился он к бандитам, — выбрали двух самых ненормальных людей, прошедших «чеченскую кампанию». Вы сейчас за все-все ответите…

Для них обоих это была кодовая фраза. Это значит, что все готово, и дожидается…

Женщина разделась донага — чтобы не оставлять на одежде пятен от крови и надела на руки латексные перчатки. Место было глухим, и безлюдным… Можно было творить все, что вздумается…

Бандана и старые, стоптанные кроссовки — вот что осталось на ее теле из всех предметов гардероба. Гарри и сам разделся — но только до пояса. Так же его волосы украсила бандана маскировочного оттенка. Так же он снял перчатки — теперь они были пропитаны пороховыми

газами.

— Мне жаль футболку, — проговорил он, — не хочется ее пачкать в крови этих мерзавцев…

Он поднял одного из мужчин, и кинул на капот.

— Вы — психи?! — завыл тот, — вас же посадят!

— Нас, — женщина глумливо усмехнулась, — нет, не посадят… Потому что ваши трупы на утро найдут именно здесь, на этом самом месте… и найду их я… Так что…

— Нам нужно признание, — проговорил Гарри, доставая диктофон, — как вы увели детей, кто это придумал из вас двоих, и кто крот в отделении…

— Так я вам и скажу!

— Милая… Поиграй с ним, а? А я вот этого, парализованного подержу, чтобы он и посмотрел… Что мы делаем с теми, кто дотрагивается до наших сыновей…

Мужика с огнестрелом в спине, он отволок к одному из деревьев. Тот не кричал и не рвался — его глаза были просто огромными от разворачивающейся перед ним сцены.

Рогозина, сорвав одежду с бандита, начала едва ли не самый жесткий допрос и выбивание показаний в своей жизни…

(Спустя час-сорок пять минут)

Орущий от дикой боли бандит сдался ей на пятнадцатой минуте истязаний кнутом. Он рассказал, что за триста долларов воспитательница вывела двух пацанов с территории садика и посадила к ним в машину. Рассказал, что с шефом они это не планировали, и это только их идея. Так же он сдал «крысу» в отделении — этой сволочью оказался старший лейтенант, сотрудник Рогозиной, у которого тяжело заболел ребенок — лейкемия, и требовалась куча денег на операцию зарубежом. Так его и поймали, подсадив на крючок.

— Хорошо, — Рогозина отключила диктофон. — Гарри, давай его в машину…

Гарри отволок тушу первого в нутро машины. Теперь настало время другого бандита, который сидел с его детьми. Им занялся непосредственно Гарри. Он пытал его в разы сильнее и не плеткой, а ножом…

Бандит, в машине, похоже, уже понимал, что ему сильно повезло… То, что содеял с его товарищем по оружию, мужчина, не поддавалось никакому описанию… Фантазия у мужа Рогозиной была довольно извращенная… И…

…и бандит очень скоро стал напоминать окровавленный кусок мяса. Гарри закинул невнятно бормочущего мужчину на заднее сиденье машины, и закрыл дверцу.

Рогозина, вся в крови, смотрела на мужа жадными глазами. Сейчас, он, так же как она, с ног до головы покрытый кровью, казался еще потрясающе желанным и обольстительным. Он и сам поглядывал на нее, едва ли не облизываясь… Через минуту, двое почти что запрыгнули друг на друга, срочно нуждаясь в острой разрядке… Это преступление будто бы разбудило в них чуть утихшую после рождения двоих детей страсть и похоть.

Их вели сейчас зверские животные инстинкты. Гарри буквально нагнул свою жену, и грубо, не тратя лишних слов, вошел в нее. Она так сладостно стонала под ним, опираясь скользящими руками в перчатках на капот…