Стальное поколение
Шрифт:
– Промах! – с торжествующим видом объявил Авратакис – посмотри сюда!
Он достал из кармана сложенный лист бумаги и бросил на стол.
– Что это?
– Список народностей и национальностей этого региона.
Эйри водрузил на нос очки.
– … Аварцы, азербайджанцы…
– Список я уверен неполный. Но самое главное – у них есть то, что нет в этих самых твоих украинцах…
– Желание драться?
– Именно, мой друг, именно. Большинство из них мусульмане. Грузины в одно то же время с твоими украинцами пытались создать свое государство – но большевики утопили его в крови. Сталин уничтожал здесь не отдельных людей – он вырезал целые народы. Вот где нам надо закинуть удочку.
Айри хмыкнул.
– Есть что-то конкретное?
– А если и так? Мне нужна помощь.
– В чем?
– Опорная точка в Москве.
Айри с философским видом пожал плечами.
– Поверить не могу, что у ЦРУ нет своей. Вообще то, у нас там остались еще агенты…
Авратакис побагровел от злости. Туше.
Грязная история с Эймсом стала для американской разведки подобно удару молотком в темном переулке. Ни одна разведка, в которой становится возможным, чтобы один человек сдал ВСЮ агентурную сеть – продолжать свое существование не может. Можно обрубить финансирование, лишить доступа к спутникам – разведка сможет существовать. Но без агентов – разведка мертва.
В свое время – американцы снисходительно усмехались на англичан, которые терпели один провал за другим. Одна Кембриджская пятерка чего стоила – а ведь были и другие. На фоне всего этого – американцам довольно долго удавалось сохранять свои ряды в чистоте, прежде всего за счет параноидального шефа контрразведки Джеймса Джизаса Энглтона, который считал, что ради поимки одного виновного можно уволить не десять – тысячу невиновных. Советский отдел, где Энглтон лютовал особенно страшно – был парализован на протяжении полутора десятилетий. И только когда удалось создать нормальную сеть, во главе с подлинным бриллиантом, генералом ГРУ Дмитрием Поляковым – Эймс все испортил, а британцы получили возможность сполна отквитаться за унижение.
Но Авратакис был не из тех, кому можно было безнаказанно плюнуть в лицо. Он и сам мог плюнуть в лицо кому угодно.
– Послушай, Фил – сказал он – у меня есть дело. Если хочешь – будь в доле. Если нет – можешь стегать дохлую украинскую лошадь дальше. О’кей?
– Ладно, ты прав… – с кислой миной согласился Эйри – что надо?
– Я же сказал…
– Хм… Тебе надо встретиться с людьми, находящимися на нелегальном положении?
– Отнюдь. Я могу сказать даже, что это относительно известные люди.
– Как насчет журналиста?
– Вполне. Только – это должен быть не твой журналист, окей?
– Ладно, наймем фрилансера, это не проблема. Что мы получим взамен?
Авратакис улыбнулся.
– Я и сам не знаю, что я получу. Но вся наша работа такая – закидывать удочки и смотреть, что клюнет.
Еще примерно полчаса – разведчики оговаривали детали предстоящей операции. Закончили уже потемну, оказавшись последними посетителями ресторана при вашингтонском гольф-клубе…
СССР, Ереван. 12 сентября 1988 года
Комитет государственной безопасности СССР
Секретно
Москва, Свиридову [51]
СПЕЦДОНЕСЕНИЕ
Докладываю, что вчера, 17 августа 1980 года в аэропорту Звартноц состоялась встреча представителей партхозактива, криминальных авторитетов и националистических элементов Армянской ССР. Во время этой встречи было принято решение добиваться большей автономии для Армянской ССР в составе Союза, выделения дополнительных фондов, а также передачи в состав Армении части территорий Грузинской и Азербайджанской ССР,
Расшифровку материалов аудиоконтроля встречи на сорока девяти листах направлю спецкурьером.
51
У Ю.В. Андропова было два псевдонима: цифровой (сто семнадцатый) и обычную фамилию (Свиридов)
Перед зданием республиканского ЦК – истерили митингующие. Руки со сжатым кулаком – вздымались волной в ответ на очередной выкрик оратора. Был установлен свободный микрофон – и каждый мог высказаться, таким образом, обеспечивался постоянный интерес населения к митингу. Очевидно, что власть, в лице и.о. первого секретаря армянской компартии Сурена Арутюняна и митингующие возглавляемые местными националистами во главе с доктором филологических наук Левоном Тер-Петросяном решили просто брать друг друга на измор. Десантники держали под контролем основные городские объекты, транспорт был парализован забастовкой, некоторые предприятия народного хозяйства тоже не работали или работали по принципу «итальянской забастовки [52] » и складывалось ощущение, что это уже не совсем советская республика. Или совсем не советская республика. Во всяком случае – отчуждение народа от власти уже явно чувствовалось.
52
Работа делается, но очень медленно.
В этот день, по одной из улиц города, по которой можно было скорее карабкаться, чем подниматься – неторопливо шел человек. Было видно, что передвижение по таким улицам для него было делом непривычным, и он каждый раз думает над тем, как поставить ногу. По противоположной стороне улицы, метрах в тридцати от него – шел молодой человек в ветровке – и он был не единственным, чей маршрут движения сегодня подозрительно совпадал с маршрутом ереванского гостя…
У магазина Соки-Воды, где продавали конечно же, вино – человек задержался. Из автомата выпил газировки – удивительно, но в Ереване в автоматах были стаканы. Шумно отдышался – было довольно жарко, поставил стакан на место. И вдруг – полушагом – полубегом направился в магазин…
Молодой человек в ветровке побежал следом, похожая на гуляющую студентку дама резко развернулась.
Внутри магазина было темно – экономили электроэнергию. Товаров практически не было, а посему продавщицы – все кроме одной русские – собрались в уголке погутарить. На покупателя они соизволили обратить внимание только тогда, когда он перемахнул через прилавок.
– Мужчина!
Темнота. Деревянные ящики для фруктов и стальные корзины – для соков – вод, молока и всего остального. Темный лаз прохода – быстрее.
Поворот. Открывающаяся дверь.
Он врезал по ней ногой и пробежал дальше.
Еще поворот. Дверь, через которую принимают товар. Благословенная щеколда – а то хоть стреляй…
Дворик. Какая-то гниль, старые ящики, грязь. Мусорные контейнеры в углу, гора мусора, вонь – не вывозят.
Крыса шарахнулась в сторону, едва не попав под ноги.
Ворота.
Шарахнул с разбегу, грохнул ботинками, тяжело сипя подтянулся. Костюм безнадежно испорчен – с этой стороны ворота никто и не думал красить – не на улицу.