Стальное поколение
Шрифт:
Слава Богу, от Дивизии Дзержинского, где сметливого паренька приметил замполит – кое-что осталось – подтянулся.
Перевалился через забор. Грохнулся, прострелило болью колено.
Дзержинец гребаный!
Шарахнулся в проулок, обставленный старыми ереванскими домами. Только бы успеть!
Молодой человек в ветровке вбежал в магазин. Лихорадочно огляделся – пусто!
Бросился к завешенному кокетливой завесой из бамбуковых палочек ходу во внутренние помещении я магазина, в подсобки – где и был принят на грудь некоей Розой Ивановной,
– А ну, пошли отсюда! – со ста двадцатью килограммами веса Роза Ивановна легко справлялась с любым хулиганом – алкашня! Щас милицию!
Молодой человек выдернул из кармана удостоверение, махнул им. Из-за темноты – не было видно, что в нем написано.
– Куда побежал!?
– Туда! – побледнела Роза Ивановна. Магазин был в передовых – то есть воровали в пределах усушки – утруски, кормилицы. Но все равно – испытывали к органам понятный пиетет.
Молодой человек рванулся в темноту. На пути – запнулся об ящик, который кто-то хитрый на Бергу умудрился выставить или выпихнуть в проход. До крови разбил ладони, обо что-то порезался и порвал куртку.
Приехали…
С трудом поднявшись, выбрался обратно в торговый зал. Покупателей там было гораздо больше, чем минуту назад.
– Что? – тревожно сказала женщина – «студентка на прогулке».
– Ушел… бози тха [53] …
Женщина достала из сумочки массивную рацию, выдвинула антенну. Под курткой – такую было не спрятать…
– Товарищ майор… пост девять… объект оторвался в районе…
– Давайте… перевяжем… – засуетилась Роза Ивановна.
– Да пошла ты! – молодой человек плюнул и пошел на выход.
53
Сын проститутки (армянск)
Полкилометра пробежал – предынфарктное состояние и летящие из всех дыр сопли. Сбил дыхание… времена Дивизии Дзержинского остались далеко в прошлом. Правила работы он знал – в одних школах учились. Сейчас начнут перекрывать квадраты, этот и соседние. Могут осмелиться дать ориентировку по городу через ГУВД… не указывая причины задержания. Могут осмелиться – потому что дать ориентировку на задержание полковника государственной безопасности из Особой инспекции КГБ СССР – само по себе если и не преступление, то действие требующее объяснений. Хотя если у них все вась-вась, милиция может и отбрехаться. Накатают заявление о грабеже, дадут в ориентировку похожие приметы – поди, докажи. Это в России милиция и КГБ на ножах, а здесь – в не совсем уже советской республике…
В тени дерева – достал платок, кое-как привел в порядок лицо, затем одежду – постарался убрать хотя бы самые вызывающие пятна. В таком виде – он и без ориентировки хорош, любой патруль попросит документы.
Ржавчину платком убрать проблематично, но что получилось – то получилось.
Сверился с указателем на боковом доме. Пришел – а точнее прибежал – правильно.
Глянул по улице. Люди, редкие машины – в основном машины стоят на приколе. Топливо по карточкам
Шагнул во двор – как в холодную воду. В таком виде – глупо прикидываться кем-то, растрепанный мужик средних лет сам по себе бросается в глаза. В Минке, когда они на практических занятиях водили друг друга – ему было сложнее всего оторваться. Высокий, видно в толпе. Приходилось придумывать, работать головой – как и всегда.
Как и было условлено – пошел по правой стороне. Дома тут старые, еще времен Царя. Хорошие дома, тогда не приноровились воровать при стройке.
– Извините…
По-русски. В последнее время в Ереване было как то не приято разговаривать по-русски.
– Да?
– Не поможете?
Мужик. Какая-то штука в большой коробке – наверное, телевизор.
– Конечно, помогу.
– Вот спасибо, дорогой…
Коробка оказалась неожиданно тяжелой. Внесли в подъезд.
– Извините…
Руки сзади – быстро и профессионально обыскали, в то время как его руки были заняты коробкой. Изъяли пистолет.
– После встречи вернем. Сюда.
Тяжелая коробка и руки занимает и оружие – можно блокировать ей как лестницу, так и входную дверь.
Прошли через какое-то помещение – вроде как дворницкая. Застарелый запах сигарет, точнее даже не сигарет, а махры, водки, блевоты. Пятна на обоях.
Еще одна дверь, на соседний проулок.
– Бежим быстро. Хорошо?
– Да.
Рванулись – как спринтеры – на сто метровке. Ввалились – в двери подъезжающих Жигулей. Он на заднее сидение. Сопровождающий на переднее.
– Пошел, пошел, пошел!
Машина резко скакнула с места, белая стрелка спидометра метнулась вправо… Водила явно был асом – в угрозыске других и не держат…
– Нормально, ара?
– Да – напряженный голос сопровождающего…
Вообще – Попов, как и полагается КГБшнику, ненавидел милицию. Ненависть эта складывалась из самых разных факторов, взять хотя бы то, что в КГБ у всех высшее образование, а менты – в основном от сохи. Манеры у ментов тоже оставляют желать лучшего. Но в отличие от многих других – Попов честно признавал, что хомуты лямку тянут, и не брезговал обращаться к ним. И помогать им – если будет в том необходимость. Потому что любые отношения строятся на двусторонней основе.
Этот мент был честным. Подтверждением этого было то, что при чистке системы его вышибли одним из первых – предоставленная сама себе система выбрасывает не лучших, а худших. Совсем его не вышибли – перевели на кадры в Ленинакан. Это при том, что воры в законе перед ним шапку ломали. Сейчас вернули…
В запыленных окнах – летели какие-то улицы. Серые, узкие, неуловимо опасные…
Проскочили центр. Выскочили на эчмиадзинскую дорогу. Полетели по ней…
– Здесь меня обстреляли – заметил Попов.