Стальной кулак
Шрифт:
— Так, товарищи, — я быстро оглядел команду. — Варвара Никитична, срочно в лабораторию, готовьте стенд. Звонарев, проверьте приборы. Циркулев…
— Уже фиксирую параметры! — он склонился над блокнотом. — Давление семьсот пятьдесят миллиметров, влажность…
— Николаус предчувствует успех! — прошептал Вороножский, пряча пробирку в карман.
В этот момент двери открылись. Первым вошел Медведев — крепко сбитый, с цепким взглядом профессионального военного. За ним — группа командиров и технических специалистов. Замыкал
Я отметил про себя, что состав комиссии удачный — Медведев славился здравым практическим подходом, а Зубцов, несмотря на невзрачную внешность, считался одним из лучших специалистов по двигателям внутреннего сгорания. Оба наши старые знакомые, еще со времен автопробега.
Варвара незаметно сжала мою руку под столом и выскользнула из зала. Глядя ей вслед, я подумал, что ее участие в испытаниях может стать решающим — никто лучше не знает все особенности нашего дизеля.
— Товарищ Краснов, — Медведев сразу перешел к делу. — Нас особенно интересует применение дизельного двигателя в перспективной бронетехнике.
Я мысленно отметил формулировку «перспективной». Значит, информация о танке пока не вышла за пределы узкого круга посвященных. Это хорошо, нам пока рано привлекать лишнее внимание.
— Предлагаю начать с демонстрации основных узлов, — сказал я. — Прошу в лабораторию.
По пути я размышлял о предстоящих испытаниях. Двигатель уже показал отличные результаты на стенде. Броня, судя по московским тестам, превосходит все существующие образцы. Но как поведут себя узлы в комплексе? Это и предстояло выяснить.
— Товарищи, вот сюда, — я повел комиссию по гулкому заводскому коридору.
Глядя на знакомую сутулую фигуру Зубцова в потертом кожаном пальто, я невольно подумал, что хорошо, что теперь он здесь, в составе комиссии, это может сыграть нам на руку.
Медведев шел рядом, внимательно осматривая заводские помещения. Я знал его как толкового командира, который разбирается в технике не по бумажкам, а по существу. Такой не пропустит ни одной серьезной ошибки, но и не будет придираться по мелочам.
В лаборатории вовсю кипела работа. Варвара колдовала над пультом управления, ее точные движения завораживали. Звонарев в облаке пара настраивал измерительные приборы. Циркулев, бормоча что-то про «исторические параллели», записывал показания в блокнот.
— Ну, товарищ Краснов, — спросил Медведев, — предлагаю перейти к делу. Что у вас тут?
На испытательном стенде был закреплен наш дизель — детище долгих месяцев работы. Массивный блок цилиндров, блестящие трубки системы охлаждения, паутина проводов от датчиков.
— Разрешите начать? — спросила Варвара, ее рука замерла над пусковым рычагом.
Я кивнул, мельком поймав ее взгляд — собранный, сосредоточенный, но в глубине карих глаз притаилась особая искорка. Та самая, что появлялась у девушки в моменты технических
— Внимание! — громко объявил я. — Начинаем испытания.
Первые минуты работы дизеля прошли в напряженном молчании. Только шелестели карандаши по бумаге да мерно гудел двигатель на стенде.
Я наблюдал за стрелками приборов, параллельно прокручивая в голове все возможные сценарии. Мощность постепенно росла, температура держалась в пределах нормы. Пока все шло по плану.
— Давление масла стабильное, — негромко доложил Звонарев, протирая запотевшие очки.
— Прибавляю обороты, — сказала Варвара, плавно перемещая рычаг.
Рокот дизеля стал глубже, насыщеннее. Я невольно залюбовался точными движениями Варвары у пульта управления. Ни одного лишнего жеста, словно она танцует какой-то сложный технический вальс.
— Любопытно, — пробормотал Зубцов, склоняясь над графиками. — Расход топлива значительно ниже расчетного.
Медведев хмыкнул, но промолчал. Я знал этот его взгляд. Так комполка смотрит на что-то потенциально полезное для армии.
Внезапно характер звука изменился — появился едва уловимый металлический призвук. Большинство даже не заметили его, но я напрягся. Что-то пошло не так.
— Варвара, — негромко позвал я, — температура…
— Вижу, — она уже всматривалась в показания термометров. — Начинает…
Договорить она не успела. В системе охлаждения что-то булькнуло, и стрелка температуры резко поползла вверх.
Чертыхнувшись про себя, я лихорадочно анализировал ситуацию. Можно, конечно, заглушить двигатель, но это провал испытаний. А можно рискнуть…
— Николаус! — внезапно взвился голос Вороножского. — Немедленно добавляем катализатор!
Он метнулся к двигателю с пробиркой наперевес. В другой ситуации я бы остановил его, но сейчас…
— Действуйте, — кивнул я.
Пока Вороножский колдовал над системой охлаждения, я краем глаза следил за реакцией комиссии. Зубцов что-то быстро записывал, искренне увлеченный процессом. Медведев слегка нахмурился — он явно не ожидал таких осложнений.
— Температура стабилизируется, — вдруг объявила Варвара. В ее голосе звучало плохо скрываемое облегчение.
Я выдохнул. Снова взглянул на приборы. Действительно, все параметры возвращались в норму. Катализатор Вороножского, похоже, сработал. Или, как сказал бы он сам, «Николаус» помог.
— Интересное решение, — протянул Зубцов. — Очень интересное…
— А теперь, — я решил перехватить инициативу, — продемонстрируем работу на максимальной мощности.
Варвара понимающе кивнула. Ее рука легла на рычаг управления, и дизель снова начал набирать обороты.
Вскоре двигатель вышел на полную мощность, его рокот заполнил лабораторию. Я внимательно следил за показаниями приборов, отмечая каждое малейшее отклонение. Пока все шло даже лучше, чем мы рассчитывали.