Стальной кулак
Шрифт:
— Подождите, — Ипатьев вдруг направился к дальнему шкафу. — Вот, возьмите, — он протянул мне потертую записную книжку в кожаном переплете. — Здесь мои заметки по анализу различных типов нефти. Пригодится.
Когда я уже был в дверях, он окликнул меня:
— И помните, главное не только найти нефть, но и
На улице холодно и темно. Где-то вдалеке гудел маневровый паровоз, на станции готовили наш состав к отправке. А в окнах лаборатории все еще горел свет. Ипатьев возвращался к своим опытам.
Я бережно спрятал записную книжку академика во внутренний карман. Завтра начинается новый этап. И, кажется, наша команда становится еще сильнее.
Теперь я со спокойной душой вернулся домой. Собрал вещи, лег спать. Утром Степан отвез меня на вокзал.
Товарная станция гудела, как растревоженный улей. В предрассветных сумерках по путям метались маневровые паровозы, слышались окрики составителей, звенели сцепки вагонов. На первом пути формировался наш особый состав.
Рихтер, с блокнотом в руках, руководил погрузкой оборудования:
— Осторожнее с лебедкой! — его обычно спокойный голос приобрел командные нотки. — Это прецизионный механизм, а не мешок с картошкой!
Грузчики, кряхтя, устанавливали тяжелое оборудование на специальные деревянные подставки. Рихтер лично проверял каждое крепление.
Лапин громыхал где-то в хвосте состава:
— Котлы — в последний вагон! И соляру туда же! А ящики с инструментом — в теплушку, к людям поближе.
Я сверился со схемой состава. Двенадцать вагонов: три платформы с буровыми станками, крытый вагон с лабораторией, две теплушки для людей, вагон-кухня, три товарных вагона с оборудованием и запчастями, цистерна
Кудряшов колдовал над погрузкой лаборатории:
— Нет-нет, ящик с ареометрами нужно закрепить вертикально! И термометры Бекмана отдельно, в специальный футляр.
Начальник станции, пожилой железнодорожник с седыми усами, протянул мне путевые документы:
— Все готово, товарищ Краснов. Прямая отправка до Уфы, там смена паровоза и дальше по ветке. Я дал телеграммы по всем станциям, будут пропускать вне очереди.
— Спасибо, — я проглядел бумаги. — А военный транспорт?
— Уже в пути. Должен подойти к месту через три дня.
Со стороны депо послышался свисток, там подавали паровоз. Мощный «Эш» с красной звездой на тендере величественно выплыл из утреннего тумана.
— Леонид Иванович! — окликнул Рихтер. — Тут с креплением второго станка вопрос.
Следующий час прошел в решении бесконечных мелких проблем. Где закрепить запасные части, как разместить продовольствие, куда поставить полевые рации.
Наконец все было готово. Начальник станции взглянул на часы:
— Через десять минут отправление. Путь свободен до самого Мурома.
Я в последний раз обошел состав. В теплушках уже расположились буровики и механики. Кудряшов проверял лабораторию. Лапин командовал погрузкой последних ящиков с инструментом.
— Ну что, начинаем? — Рихтер подошел, пряча блокнот в карман. На его лице читалось плохо скрываемое воодушевление.
Паровоз дал первый гудок. Через пять минут мы отправлялись навстречу большой нефти. Начиналось главное приключение моей новой жизни.
Где-то на востоке из-за крыш пакгаузов поднималось холодное октябрьское солнце.