Стальной кулак
Шрифт:
После раздачи всех поручений я взглянул на часы — уже почти одиннадцать. Степан дремал в машине у подъезда заводоуправления. В другой вечер я бы поехал домой, но сейчас нет времени.
— На Артиллерийскую академию, — сказал я, садясь в «Бьюик».
У меня еще одна важная встреча. Перед отъездом следовало посоветоваться с Ипатьевым. Его опыт в анализе нефти мог оказаться бесценным. К тому же, зная академика, я был уверен, что он еще работает, несмотря на поздний час.
По пустынным улицам осенней Москвы машина быстро домчала
Старинные часы на башне бывшей Михайловской артиллерийской академии пробили одиннадцать, когда я поднялся по гулкой лестнице. Из-за двери лаборатории доносился приглушенный голос Ипатьева, объяснявшего что-то Величковскому. Время для важного разговора.
В лаборатории Ипатьева горел свет, несмотря на поздний час.
Академик склонился над своей «старушкой», установкой высокого давления, а Величковский что-то записывал в лабораторный журнал. Знакомый запах реактивов смешивался с ароматом крепкого чая из начищенного до блеска самовара.
— А, Леонид Иванович, — Ипатьев поднял голову от манометра. — Мы как раз закончили серию опытов с новым катализатором. Получили весьма любопытные результаты.
— Владимир Николаевич, — я присел к столу, где были разложены результаты анализов. — Завтра отправляемся. Хотел посоветоваться насчет анализа проб.
Ипатьев снял защитные очки:
— Гавриил Лукич показывал мне списки оборудования для полевой лаборатории. Неплохой набор, но… — он задумчиво потер подбородок. — Для сернистой нефти потребуются дополнительные тесты.
— Именно об этом я и хотел поговорить.
Величковский разлил чай в тонкие фарфоровые чашки:
— Нефть в том районе может быть весьма специфической. Высокое содержание серы, парафины… — он достал из ящика стола какие-то старые записи. — Вот, нашел данные по анализам проб из соседних районов еще с дореволюционных времен.
Ипатьев склонился над пожелтевшими страницами:
— Любопытно… Очень любопытно… — он вдруг быстро направился к шкафу с реактивами. — Вот что, молодые люди. Для такой нефти нужен особый подход к анализу.
Следующие полчаса он объяснял тонкости работы с высокосернистой нефтью. Его длинные пальцы быстро чертили схемы анализов, а глаза загорались, когда речь заходила о новых методиках.
— И непременно проверьте содержание ванадия, — закончил он. — Это может быть ключом к разработке новых катализаторов.
— А что с переработкой такой нефти? — спросил я, делая пометки в блокноте.
Ипатьев оживился еще больше:
— О, тут открываются интереснейшие перспективы! При правильном подборе катализаторов можно получить уникальные продукты. Я как раз работаю над новой системой.
Величковский мягко кашлянул:
— Владимир Николаевич, может быть, сначала все-таки найдем саму нефть?
Академик чуть смутился:
— Да-да, конечно… Но все же, —
Я показал на карте отмеченный район:
— Вот здесь, в восточной части Татарской АССР.
Ипатьев склонился над картой, его пальцы быстро пробежали по отмеченным точкам:
— Хм… Интересный выбор. Очень интересный… — он вдруг направился к книжному шкафу и достал какой-то старый журнал. — Вот, еще в четырнадцатом году была статья о геологическом строении этого района.
Величковский подошел ближе:
— Владимир Николаевич, вы о работе Губкина?
— Именно! — Ипатьев быстро перелистал пожелтевшие страницы. — Смотрите, уже тогда он отмечал сходство геологических структур с бакинскими. Особенно вот здесь, — его палец остановился на карте чуть южнее Бугульмы.
— А что скажете про район восточнее? — спросил я как можно небрежнее.
Ипатьев внимательно посмотрел на меня поверх пенсне:
— Знаете, в девятьсот седьмом году я консультировал одну частную компанию. Они собирались искать нефть как раз в тех местах. Но помешала война… — он помолчал. — А ведь там действительно очень перспективный район. Особенно если учесть характер осадочных пород.
— Почему вы так считаете?
— Видите ли, — академик снова склонился над картой, — здесь проходит древняя тектоническая структура. В таких местах часто образуются природные ловушки для нефти. К тому же… — он достал еще какие-то старые записи, — в том районе есть выходы природных газов. А это верный признак.
Величковский тоже заинтересовался:
— Помню, геологи находили там битуминозные породы…
— Вот-вот! — оживился Ипатьев. — И характер этих битумов очень показателен. Я тогда как раз разработал новый метод анализа… — он снова устремился к шкафу с бумагами.
Я с интересом наблюдал, как два ученых увлеченно обсуждают геологию района. Интуиция явно не подводила академика. Он фактически указывал на район будущего Ромашкинского месторождения, сам того не подозревая.
— Единственное, — Ипатьев вдруг остановился, — там могут быть сложности с бурением. Породы довольно крепкие. Потребуется особое оборудование.
— Об этом мы позаботились, — успокоил я его. — Рихтер модифицировал буровые станки.
— Отлично, — кивнул академик. — И все же… — он еще раз внимательно посмотрел на карту. — Знаете, у меня такое чувство, что вы выбрали очень правильное место. Даже не могу объяснить почему, но… — он улыбнулся. — Иногда интуиция ученого подсказывает верное решение раньше, чем появляются доказательства.
Я промолчал. Если бы он только знал, насколько точна его интуиция.
— Обязательно, — я взглянул на часы. — Что ж, товарищи, уже поздно…