Стальной кулак
Шрифт:
— Позвольте полюбопытствовать, — Преображенский снисходительно взглянул на их записи. — На чем основана ваша… хм… теория?
— На корреляции гидрогеологических показателей и структуры осадочных пород, — не отрываясь от карты, пробормотал Кудряшов. — Видите этот рисунок водоносного горизонта? Он повторяется…
— Чистая воды фантазия! — перебил Вяземский. — Где доказательная база? Где научный подход?
— В поле проверим, — неожиданно твердо ответил обычно застенчивый Кудряшов. — Я уже три года собираю данные. И если мы правы…
— Wenn ich die Theorie richtig verstehe… —
— Jawohl! — оживился Островский. — Exactement! И если здесь пробурить на глубину…
Лапин громко хмыкнул:
— Товарищи ученые, конечно, теории — дело хорошее. Но я вам так скажу: главное — чутье! Вот в девятнадцатом году в Грозном…
Я поднял руку, останавливая начинающийся спор:
— Товарищи, время дорого. Предлагаю конкретику. Кто готов ехать, прошу задержаться. Остальные свободны.
Преображенский и Вяземский откланялись почти с облегчением. А вот Лапин, Рихтер и Кудряшов остались сидеть. Островский продолжал что-то быстро зарисовывать в своем блокноте.
— Итак, — я посмотрел на оставшихся. — Первый состав отправляется через три дня. Условия тяжелые, работать придется в преддверии зимы. Но и вознаграждение соответствующее.
— Деньги — дело десятое, — отмахнулся Кудряшов. — Тут такой материал для исследований!
— Техническая задача интересная, — кивнул Рихтер. — Я уже начал прикидывать модификации оборудования для холодов.
— А я и в мороз работал, и в зной! — прогудел Лапин. — Было бы где бурить!
Я еще раз окинул взглядом эту разношерстную команду. Грузный, громогласный Лапин с его богатым практическим опытом. Педантичный немец Рихтер с его техническими знаниями. Тихий, но уверенный в своей теории Кудряшов. И воодушевленный Островский, уже видящий подтверждение своих научных идей…
— Я как раз заканчивал чертежи зимней модификации буровой установки, — Рихтер говорил по-русски почти без акцента, только чуть растягивая гласные на волжский манер. — В Сызрани мы испытывали подобную схему.
Высокий, худощавый, с педантично подстриженными русыми усами, он держался с той особой основательностью, которую привил ему отец-инженер. Но в светлых глазах временами мелькал какой-то особый, почти озорной блеск — наследство материнской линии.
— Позвольте взглянуть, — заинтересовался я его чертежами.
Рихтер достал из портфеля аккуратно сложенные ватманские листы. Его техническое решение для работы в холодных условиях было элегантным и практичным. Сказывалась работа на волжских промыслах.
— Вот здесь можно усилить обогрев, — он показывал карандашом. — А эта система позволит избежать замерзания бурового раствора даже при минус двадцати.
— Александр Карлович, а вы сами на буровой работали? — поинтересовался я.
— Еще бы! — он слегка улыбнулся. — Три года после института
Кудряшов и Островский тем временем углубились в расчеты, периодически обмениваясь короткими возгласами. А Лапин с интересом разглядывал чертежи Рихтера, время от времени одобрительно хмыкая.
— Что ж, — я посмотрел на часы. — Предлагаю перейти к конкретным деталям…
Глава 25
Полным ходом
После встречи в Промышленной академии день прошел в бесконечных согласованиях. Рихтер отправился на склады проверять буровое оборудование, Лапин помчался договариваться со своими старыми знакомыми-буровиками, а Кудряшов с Островским засели за составление подробных геологических карт.
Мне же пришлось заниматься проклятой бюрократией. Три часа в ВСНХ, где каждая подпись требовала отдельных переговоров. Еще два часа в транспортном отделе, утрясая вопросы с вагонами. Звонок Орджоникидзе несколько ускорил процесс, но не избавил от необходимости собирать десятки виз и резолюций.
К вечеру от бумажной работы уже рябило в глазах. Я взглянул на часы. Уже почти шесть. На заводе должны были закончить подготовку оборудования. Рихтер прислал записку, что хочет показать какие-то важные технические моменты.
— Степан, — я вышел из здания ВСНХ. — Поехали на завод.
В машине я просмотрел смету, составленную Рихтером. Педантичный инженер расписал все до мелочей, от запасных частей до специальной смазки для работы при низких температурах. Что ж, пора своими глазами увидеть, как идет подготовка техники к экспедиции.
«Бьюик» свернул к заводским воротам, когда уже начало смеркаться. Из механического цеха доносился характерный лязг металла. Там готовили буровое оборудование к отправке.
В механическом цехе пахло металлической стружкой, карбидом от газовых горелок и машинным маслом. Под высокими сводами гулко разносился лязг инструментов. Вдоль стен стояли разобранные ударно-канатные станки «Пенсильвания». Последние американские образцы, полученные через военное ведомство.
Рихтер встретил меня у входа, сразу перейдя к делу:
— Леонид Иванович, пойдемте, покажу, что мы уже сделали.
Он подвел меня к первому станку. В свете газовых ламп поблескивала свежая краска и начищенный металл.
— Вот здесь мы модифицировали систему отопления, — Рихтер постукивал длинными пальцами по трубам. — Установили дополнительный паровой котел конструкции Шухова. Даже в сильный мороз не замерзнет.
Я обратил внимание на необычную конструкцию:
— А это что за доработка?
— А, заметили? — в глазах инженера мелькнул знакомый озорной блеск. — Моя особая разработка. Система циркуляции горячего пара вокруг основных узлов. Видите, здесь создается тепловая завеса.