Стальной пляж
Шрифт:
Вы можете подсказать: следующим, что я помню, было мое пробуждение или начало пробуждения — но это было бы не слишком точно. Это не отразило бы сути пережитого мною. Я, скорее, чувствовал, будто собираю себя из далеко разлетевшихся кусочков… нет, не годится: в подобном сравнении видится некое усилие с моей стороны. А на самом деле кусочки составились в целое сами собой, и по кусочкам я осознал себя. Никакой границы между ними не было, но в какой-то момент я понял, что нахожусь в задней комнате "Свиньи". Это был существенный прогресс, поскольку тут я снова обрел власть над собой и огляделся, чтобы получше узнать, куда попал. Мое лицо было обращено вниз, так что в этом направлении я первым делом и посмотрел. И увидел лицо женщины.
— Нам ни за что не решить проблему выстрела в голову, пока не появится совершенно
Я понятия не имел, о чем она толкует. Ее волосы разметались по подушке. По обе стороны от ее лица виднелись руки. Глаза у нее были какие-то странные, но что именно в них было не так, мне сформулировать не удавалось… возможно, она была тронута каким-то моим поступком. По всей видимости, я в тот момент все понимал буквально, потому что, подумав "тронута", неожиданно для себя прикоснулся к ее глазу кончиком пальца. Но это, похоже, нисколько ее не обескуражило. Она просто моргнула, и я отдернул палец.
Тут я сделал еще одно важное открытие: когда я тронул ее глаз, одна из рук пошевелилась. Я сопоставил эти два факта и пришел к выводу, что руки, обхватывающие лицо женщины, оказывается, мои. В подтверждение этой гипотезы я пошевелил пальцем, и один из пальцев там внизу пошевелился. Не тот, о котором я подумал, но о какой точности движений могла идти речь?.. Я улыбнулся, гордый собой.
— Можно запаять мозг в металл, — продолжала женщина. — Прикрепить мешочек с кровью на затылок и выстрелить из-за камеры в лоб. Затем — бамм! — пуля со звоном отскочит от металлической брони, тут же — шлеп! — кровяной мешочек лопнет… и, если вам повезет, выглядеть это будет так, будто пуля прошила голову насквозь и забрызгала томатным соком всю стену позади актера.
Я чувствовал себя громадиной.
Не наглотался ли я случайно увеличек? Вспомнить ничего не удавалось, но, похоже, наглотался. Обычно я их не жалую, потому что на самом-то деле в них нет ничего интересного, разве что потешить свое эго, вообразив себя размером с межпланетный лайнер. Но можно еще смешать эти таблетки с другими и получить занятный результат. Должно быть, именно так я и поступил.
— Можно заставить сцену выстрела выглядеть еще правдоподобнее, если прикрепить к задней стороне глазных яблок малюсенькие зарядики. Когда пуля ударит в голову, они сдетонируют, и глаза вылетят из орбит прямо в камеру, правильно? И заодно создадут прелестное кровавое облачко, которое поможет скрыть любое отступление от реализма.
О мое ухо что-то терлось. Я повернул голову со скоростью, с какой поворачивают гигантский телескоп в кратере Коперник, и увидел босую ступню. Я было принял ее за мою собственную — но тут прибыл почтовый голубь с донесением, что мои ступни находятся километрах в трех позади, на концах вытянутых ног, и что носки их оттянуты. Я повернул голову в другую сторону и увидел вторую ступню. Как я понял, это была ее ступня. Возможно, и первая принадлежала ей же.
— Но все портит проклятая стальная броня… Чтоб ее! Сказать не могу, какой — прошу извинить за выражение — головной болью эта штука порой оборачивается. Особенно если девять из десяти режиссеров требуют, чтобы выстрел в голову был снят в замедленном режиме. Приклеиваешь статисту на лоб накладку, заполненную помадой "Макс Фактор" номер три, чтобы рана выглядела сочнее, добросовестно воронишь сталь, защищающую мозг, чтобы она — как ты надеешься — выглядела дыркой в голове, когда будет сорвана кожа… и что же? Чертова пуля прошивает все насквозь до самой брони и выставляет ее напоказ. Дно пулевого отверстия дает ярчайший металлический блик, режиссер рвет и мечет, и — делать нечего, нужен новый дубль!
Может, я на корабль попал?.. Это объяснило бы качку, которую я ощущал. Но я помнил, что нахожусь в "Слепой свинье", и вряд ли бар вместе со всеми посетителями мог оказаться в море — разве что его вырезали целиком из его стальной катакомбы и погрузили в воду. Нет, маловероятно… Я решил, что мне по-прежнему не хватает данных, и отважно взглянул между нашими с женщиной телами.
Поначалу увиденное показалось мне лишенным всякого смысла. Я увидел словно бы в перевернутый телескоп собственные ноги и ступни с оттянутыми носками — такими маленькими и далекими они представились. И вдруг… они исчезли из виду! Затем появились снова. А куда же делись ноги женщины? Их я не увидел. Ах,
— Мне больше не хочется.
А она все продолжала рассуждать о трудностях съемки выстрела в голову… Я понял, что ей не было до нашего совокупления вовсе никакого дела — во всяком случае, не больше, чем мне. Я поднялся с пола — женщина ни на секунду не запнулась — и осмотрел комнату. Неподалеку от нас обнаружились брюки; они были на миллион размеров меньше, чем мне требовалось, но, по всей видимости, все-таки были моими. Я взял их и с неторопливостью, достойной Гаргантюа [14] , поднял сначала одну, потом другую ногу. И — оп-ля! — брюки оказались мне впору. Я споткнулся о штору, закрывавшую выход, и ввалился в общий зал "Свиньи".
14
Гаргантюа — великан-обжора, персонаж сатирического романа Франсуа Рабле "Гаргантюа и Пантагрюэль".
От стойки меня отделяло не больше двадцати шагов. Но за это расстояние я с катастрофической скоростью уменьшился. Это ощущение показалось не таким уж и неприятным, хотя был момент, когда мне пришлось ухватиться за спинку одного из стульев у стойки, чтобы не упасть. Довольный собой, я с превеликой осторожностью вскарабкался на кожаное сидение и потребовал:
— Бармен! Повторите мой последний заказ.
Парня, что торчал за стойкой, прозвали Глубокой Глоткой [15] , поскольку по долгу службы ему было известно о знаменитостях чрезвычайно много. Вероятно, у него было и другое имя, но его никто не знал, и нам всем казалось, что так и должно было быть. Он кивнул и собрался уже отойти, но какая-то женщина уселась на стул рядом со мной и схватила его за руку.
15
Deep throat — так на журналистском жаргоне называется анонимный источник крайне полезной информации.
— На этот раз не надо примешивать ничего тяжелого, ладно? — попросила она.
Я увидел, что это Крикет. Она улыбнулась мне. Я ответил ей тем же, пожал плечами и кивнул в ответ на вопросительный взгляд Глубокой Глотки. Степень опьянения клиентуры его не волновала. Пока вы можете сидеть за стойкой — и платить — он вас обслужит.
— Как дела, Хилди? — спросила Крикет.
— Лучше не бывает, — ответил я, наблюдая за приготовлением моего напитка.
Крикет ненадолго замолчала. Я чувствовал, что она еще о многом хочет спросить. Для чего, в конце концов, существуют друзья?
Мне подали коктейль в одном из фирменных "свинских" голографических стаканов. Возможно, "Свинья" была единственным баром на Луне, где еще использовалась такая посуда. Она появилась в середине двадцать первого века, и это довольно милое изобретение. В толстое стеклянное дно заключен чип, который проецирует объемную картинку над самой поверхностью жидкости. Мне довелось повидать стаканы с хороводом дельфинов, виндсерферами, крохотной командой игроков в водное поло — озвученной шумом восторженной толпы — и с капитаном Ахавом, мечущим гарпун в Великого Белого Кита [16] . Но самый популярный стакан в "Свинье" — учитывая особую манеру Глубокой Глотки смешивать напитки — это стакан с ядерным взрывом на атолле Бикини. Я даже забыл отхлебнуть, увлекшись его разглядыванием. Взрыв начинается с ярчайшего света, затем светящаяся точка превращается в изумительно детализированное оранжево-черное грибовидное облако, ножка гриба удлиняется до шести дюймов и рассеивается, словно от ветра. Потом все взрывается снова. Полный цикл смены картинок занимает примерно минуту.
16
Капитан Ахав — один из центральных персонажей приключенческого романа Германа Мелвилла "Моби Дик, или Белый кит".