Стальной ураган
Шрифт:
Изобретателем каткового минного трала был полковник Д. М. Мигалев. Еще на Финском фронте в 1939 году молодой адъюнкт Военно-инженерной академии обратил внимание на то, с каким трудом обезвреживались вражеские мины. Методика разминирования была примитивной: грунт прощупывался щупом. Малопродуктивной оказалась и работа с миноискателем. Тогда-то и родилась мысль о создании минного трала.
На испытаниях в 1941 году трал тащил трактор. Эффекта от траления не получилось. В 1942 году на Воронежском фронте действия трала попробовали испытать в боевых условиях, приспособив его к танку Т-34. И тут не повезло: в танк попало несколько кумулятивных снарядов, конструктор
И вот теперь Гетман демонстрировал чудо-технику командирам корпусов и бригад, здесь же находился и член Военного совета, который потом описал, как проходили испытания: «Собравшиеся офицеры с удивлением рассматривали установленное в стороне странное сооружение, прицепленное к обычной тридцатьчетверке. От лобовой части танка горизонтально вперед выдвинулась трехметровая рогатка, и между ее концами разместился большой металлический каток, наподобие того, каким укатывают асфальт. Приглядевшись, заметили, что каток не сплошной, а составлен из отдельных толстых дисков.
„Новый советский танковый трал! — объяснил Гетман. — Хоть теперь наша танковая армия смогла получить неплохое средство защиты от противотанковых мин“» [282] .
Место для демонстрации минного трала в безлюдном селении было выбрано неслучайно: отступая, немцы создали здесь несколько минных полей.
По команде, отданной Гетманом по радио, Т-34, послушный рукам механика-водителя, пошел на минное поле. Прогремел взрыв, но танк продолжал идти вперед. Потом экипаж открыл огонь по неподвижным мишеням. Снова рвались мины, но машина упорно двигалась, пересекая опасный участок. И вот она невредимой, лязгая гусеницами, выкатилась на дорогу, толкая впереди себя минный трал.
282
Попель Н. К. Впереди Берлин. С. 292–293.
К тридцатьчетверке бросились командиры и стали осматривать машину в поисках повреждений, а комбриг 45-й танковой Моргунов даже полез под днище, не веря глазам своим: после целой серии взрывов танк остался целехоньким.
Продемонстрировав «чудо-технику», Гетман подвел итог: применение минного трала позволит нам сохранить людей и технику, а также выиграть время. Пропустив трал через опасный участок, наши батальоны могут двигаться дальше, не ожидая, пока минеры со щупами или миноискателями расчистят путь. У трала есть еще одно преимущество. Если противник начнет обстрел, экипаж «тральщика», не прекращая работы, может вступать в бой. Должно быть, все в этом убедились, когда велась стрельба по неподвижным целям.
Вот так день за днем шла боевая учеба в армии. Военный совет армии и политотделы соединений и частей вели работу по разъяснению задач, стоящих перед бойцами и командирами. Каждый понимал, что битва за Берлин станет последней в этой кровавой войне.
В те дни на Одере появился плакат советского художника Леонида Голованова «Дойдем до Берлина». Просто, доходчиво художник изобразил сидящего под деревом солдата, натягивающего на ноги сапоги. Его улыбающийся вид говорил: «Непременно дойдем до Берлина!» Такого рода наглядная агитация тогда играла не последнюю роль. На танках появились надписи: «Даешь Берлин!», «Домой — через Берлин!».
Подготовка к наступлению шла в армии по всем направлениям, шла до того момента, пока армейские соединения не были выдвинуты из выжидательного района в исходный.
12 апреля 1945 года штаб 1-й
Этой же директивой артиллерийское и инженерное обеспечение при прорыве обороны противника возлагалось на 8-ю гвардейскую армию, авиационное — на 18-ю воздушную.
Готовность к наступлению — к исходу 15 апреля [283] .
Частная директива на языке штабистов означает ориентировку армии на период ввода ее в бой и последующего ведения боевых действий, она может корректироваться как перед наступлением, так и в ходе его. На ее основе разрабатывается приказ по армии или так называемое «решение командарма».
283
ЦАМО РФ. Ф. 299. Оп. 3070. Д. 766. Л. 5.
14 апреля Чуйков предпринял разведку боем: противника надо было встряхнуть и посмотреть, что он предпримет. Немцы посчитали эту атаку началом большого наступления, сразу же после огневого налета стали отводить свои войска с первой линии обороны на вторую, поближе к Зееловским высотам.
Бои длились два дня. В результате боевых действий 20-я моторизованная и 303-я пехотная дивизии были потеснены на рубеж Ордвиг — Золиканте — Лечин — Гольцов, а мотодивизии «Курмарк» и «Мюхеберг» выведены на второй оборонительный рубеж. Стало также известно, что 301-я и 303-я пехотные дивизии, ранее находившиеся в резерве, продвинуты к первой линии. Чего и добивался Чуйков.
До начала общего наступления оставались считаные часы. Танковая армия еще находилась на западном берегу Одера, но по первому сигналу готова была начать переправу.
В походный вагончик Гетмана пожаловали старые друзья — дальневосточники Гаркуша и Мусатов. Редко случалось так, чтобы удавалось собраться вместе. Андрей Лаврентьевич приказал Селезневу накрыть на стол, угостить друзей чайком. К чаю достал припасенную трофейную бутылку коньяку. Пока ординарец готовил чай, Валентин Мусатов, открывая солдатским ножом банку «второго фронта» — американскую тушенку, забросал хозяина вагончика вопросами о Дальнем Востоке, о семье, детях. В былые времена после походов собирались постоянно, Ольга Ивановна хлопотала на кухне и у стола, старалась накормить проголодавшихся офицеров. Теперь это только воспоминания.
На вопросы Мусатова Гетман отвечал односложно: дома все в порядке, жена жива-здорова, с 1942 года работает в призывной комиссии города Барнаула, дети растут, их воспитанием занимается его мать. Умолчал только о том, что от жены давно не получал писем. Беспокоился.
Не мог знать Андрей Лаврентьевич, что жена последнее время тоже жила в тревоге. Покупая газету «Алтайская правда», в которой публиковались сводки Совинформбюро, по ним она следила за ходом 11-го гвардейского танкового корпуса, по ним узнавала о судьбе мужа…