Стань светом моим
Шрифт:
Не покидай меня, безумная мечта,
В раба мужчину превращает красота.
И после смерти мне не обрести покой.
Я душу дьяволу продам за ночь с тобой.
Удивительные тонкие, длинные пальцы Глеба бегали по струнам так завораживающе, что я не могла оторвать от них глаз. Была зачарована. Лишь когда смолкла гитара, мне удалось поднять взгляд на лицо певца. Он смотрел на меня и широко улыбался. Все дружно захлопали. Глеб привстал и неловко поклонился в сторону именинницы.
– Спой что-нибудь ещё! – закричали вокруг.
Склонившись
Ты далеко…Стань светом моим!
Пусть нелегко…
Зажигай солнце,
Зажигай небо!
Его длинные волосы упали вперёд и закрыли ему лицо. Я обратила внимание на красивый золотистый блеск его светло-каштановых прядей. И почему-то подумалось, в этого мужчину я могла бы влюбиться, он мог бы стать моему ребёнку хорошим отцом. Если б я не была беременной… И тут же извиняюще положила руку себе на живот. О нет, малыш, я о тебе не жалею! Возможно, с отцом твоим мне надо было вести себя осторожнее – не бросаться в омут любви, не убедившись в ней с его стороны.
Это было просто каким-то безумием или наваждением. Столкнувшись случайно летом на сочинском пляже, мы с Валерой потянулись друг к другу так, словно впервые встретились, как будто сотни раз в общежитии и университете равнодушно не проходили мимо, едва здороваясь.
Море в тот день было неспокойным, Валера улёгся возле моего лежака на песке лицом к морю, подперев голову руками, и смотрел на набегающие на берег пенистые волны.
– Сегодня купаются только сумасшедшие, - тихо произнёс он.
Неожиданно его слова мной были восприняты как вызов. Я хорошо плаваю и легко могу справиться с любыми волнами, а эти не такие уж и мощные. Не сказав ни слова, из духа противоречия наверное, направилась к морю.
Проплыв несколько метров, оглянулась, чтобы помахать Валере, но оказалось, он плыл рядом. Глаза его возмущённо сверкали. Я приготовилась защищаться, однако, он не стал ругать меня, а просто схватил за плечи и привлёк к себе. Приятный трепет от его объятий охватил меня всю. Набежавшая волна накрыла нас с головой, мы радостно рассмеялись и поплыли обратно к берегу.
Когда уставшие от борьбы с морем растянулись на песке лицом друг к другу, для нас время словно замедлило свой ход. Сердце моё, похоже, пыталось выпрыгнуть из тела, оно учащённо билось не потому, что я запыхалась, оно трепетало в ожидании чего-то необычного. Валера не мигая смотрел мне в глаза в течение нескольких секунд, затем приблизил лицо и прижался тёплыми и нежными губами к моим. Млея от волнующего ощущения, я прикрыла глаза, почти перестала дышать, все чувства мои разбежались. Впервые меня так приятно целовали.
В какой-то момент Валера опомнился и отодвинулся от меня. По всей видимости, подумала я, вспомнил, что на пляже мы не одни, хоть и был штормовой день.
Но, кажется, Валера настроен был иначе, потому что лицо его выразило крайнюю степень удивления, потом он нахмурился. Я хотела успокоить - никто и не думает за нами наблюдать, но промолчала. И правильно сделала, так как вскоре поняла, что Валеру смущало вовсе не то, что нас кто-то увидит и осудит, а то, что я неправильно оценю его несдержанность. Он привстал, заглянул мне в глаза и погладил мои растрепавшиеся мокрые волосы.
– Что тебе показалось смешным? – осевшим от волнения голосом спросил. – Тебе было неприятно?
– Разумеется, нет! – смутилась я. – Даже очень приятно! – И почему-то кончиком языка облизала губы.
Валера, заметив этот жест, вздрогнул и перевёл взгляд на мои губы. Я затаила дыхание в ожидании его нового поцелуя. Ещё никогда так сильно этого не желала. Вообще-то, если честно, меня никто пока по-настоящему и не целовал. Было несколько беглых поцелуев в школе с одноклассниками, но радости они мне не доставили. Целовалась просто из любопытства и не могла, к своему разочарованию, понять, что в них хорошего находили мои подружки.
Губы Валеры потянулись ко мне. Они ещё не коснулись моих, как я вся уже затрепетала в предвкушении приятных чувств. Он поцеловал меня неторопливо сначала в губы, потом мелкими поцелуями покрыл щёки, глаза. Приятное тепло разлилось по телу, мне так не хотелось, чтобы он останавливался. Значит, вот почему девчонки находили поцелуи такими притягательными и говорили о них с восхищением!
Вечером мы бродили по Сочи, выискивали тёмные уголки и целовались. Валера был очень нежным. На следующий день мы снова купались в море вместе. И так несколько прекрасных дней: с утра - на пляже, а вечером – прогулки по улицам вблизи от дома моей бабушки.
В последний мой вечер в Сочи он не ушёл домой. Пробрался ко мне в комнату, благо, она была не в основном доме, а в двухэтажном деревянном сооружении вроде теремка, построенном моим дедом в саду, где была летняя кухня и комната наверху. Никто ничего не услышал. Там мы с Валерой и стали близки.
Вскоре все высыпали в холл, где, как водится, устроили, танцы. Я не пошла – не до плясок мне теперь. Направилась в свою комнату и полусидя-полулёжа расположилась на кровати, подставив под немного ноющую спину подушки и накрывшись до пояса пледом.
Чувствовала я себя уставшей и никому не нужной. Из коридора доносились плачущие мелодии из телепередачи «Фабрика звёзд». Взяла книгу из тумбочки – лучшего способа отвлечься от действительности не найдёшь. Чисто случайно в букинистическом магазине я наткнулась на воспоминания младшей сестры жены писателя Льва Толстого – Татьяны Кузминской. Какой же прелестью оказалась эта книжка! Но чтение мне в этот раз не шло в пользу. Глаза бегали впустую по строчкам, содержание не доходило до сознания.