Станция Араминта
Шрифт:
Он сделал три метких выстрела.
– Ну вот, работа сделана, – сказал Плок, на какое-то мгновение задержав взгляд на трех телах.
«Как все быстро закончилось! – подумал Глауен. – Фуно больше ни о чем не думает, Мутис больше не испытывает сомнений, а Заа унесла с собой все свои знания».
Плок повернулся к изумленному Дантону:
– Оттащи эти тела в помойную яму. Возьми какую-нибудь тележку, или тачку, можешь смастерить носилки, в общем, как хочешь. Можешь взять себе в помощь двух-трех человек покрепче. Когда закончишь, присоединяйся к остальным.
Дантон принялся было исполнять приказ Плока, но
– Почему эта лестница между вторым и третьим этажами считается опасной?
Дантон с опаской взглянул на тела, как будто пытаясь убедиться, что они его не слышат.
– Когда на третий этаж приводили кого-нибудь из посторонних и удерживали его там против его воли, а это было гораздо чаще, чем вы думаете, то Мутис натягивал вдоль верхней ступеньки провод и пропускал по нему ток. Если кто-то пытался воспользоваться лестницей, до его находили внизу с переломанными костями. Потом, не зависимо от того живой он или мертвый, его относили к помойной яме и выбрасывали туда.
– И никто не протестовал?
– Когда прилежно и внимательно изучаешь Синтораксис, то не замечаешь того, что твориться вокруг, – улыбнулся Дантон.
Глауен отвернулся.
– Занимайся трупами, – напомнил Плок Дантону.
Опустевшая Семинария была, казалось, наполнена тысячью шепчущих голосов. Глауен, Плок, Кайлт и Нардюук стояли в зале для совещаний на первом этаже. Неожиданно Плок сказал:
– Хотя я и не суеверный человек, но этот шепот призраков меня определенно раздражает.
– А меня не тревожит ни Заб Зонк, ни его призрак, – заметил Глауен, – на самом деле, я даже был бы рад такой компании.
– Во всяком случае, нам надо попробовать рискнуть и подняться на третий этаж, вполне возможно, что там остался кто-то из учеников настолько погруженный в изучение Мономантики, что не слышал нашу команду.
– Сходите втроем. А с меня верхних этажей уже достаточно. Когда будете проходить мимо кухни, то погасите очаг, а то похлебка пригорит больше обычного.
Плок со своими двумя помощниками начал подниматься по лестнице. А тем временем Глауен начал обследовать первый этаж. Он обнаружил личные покои Заа и ее кабинет: огромную комнату с выкрашенными в бледно-желтый цвет стенами, обставленную лампами странной конструкции, застланную черным и зеленым коврами и с мебелью покрытой темно-красными чехлами. На полках стоял всевозможные книги, все светского содержания. Он обыскал письменный стол, но не нашел там никаких записей, адресов, писем и прочих материалов, которые могли бы его заинтересовать. И все же было очевидно, что Заа стремилась уничтожить какие-то свидетельства. Какие и где? Или они не поняли ее намерения? В выдвижном ящике стола Глауен обнаружил небольшой сейф, в котором лежала большая сумма денег. Он вынул сейф из ящика и под ним обнаружил фотографию, на которой была изображена дюжина женщин, стоящих, по всей видимости, в каком-то саду. Очевидно, фотография была сделана не на Тассадеро. Одной из женщин была Заа, правда моложе лет на десять пятнадцать. В другой женщине он узнал Сибилу. Остальные были ему неизвестны. Должно быть, здесь же находилась Кли из Строка, а также мадам Зигони из Розалии. Никаких подписей или знаков на фотографии не было. Глауен запихал фотографию во внутренний карман куртки: агентов ИПКЦ эта информация не должна была заинтересовать.
Сдерживая
С верхних этажей спустился со своей командой Плок. Глауен отвел их посмотреть на гробницу Зонка. Там все еще, отбрасывая желтый свет на стены, горела лампа.
Глауен открыл дверь в гробницу, но так и не сумел заставить себя войти туда еще раз.
– Вот она, – сказал он, – помост, ручеек, тоннель и все прочее.
Плок осмотрел пещеру.
– Никаких сокровищ не вижу, – заявил он.
– Я тоже ничего не нашел, хотя за неимением лучшего занятия, осмотрел все очень внимательно. Никаких потайных дверей, ни вынимающихся камней, ни съезжающих панелей и никаких сокровищ.
– Но, во всяком случае, это не нашел дело, – сказал Плок, – Теперь я посмотрел на гробницу Зонка и готов к отъезду.
– Я тоже видел все, что меня интересовало, – заявил Нардюук.
– Я так же ничего не упустил, – согласился Кайлт.
– Я здесь чего только не насмотрелся, – вздохнул Глауен, – И очень хочу убраться подальше.
Глауен отвел всю компанию в кабинет Заа и вывалил на стол содержимое сейфа. Плок сосчитал деньги.
– Получается примерно девять тысяч солов, плюс-минус несколько динкет, – на какое-то мгновение он задумался, потом повернулся к Глауену, – На мой взгляд мономантики нанесли тебе большой ущерб, который трудно выразить в цифрах. Давай будем считать, что они должны тебе по тысяче за каждый потерянный месяц и тысячу за моральные страдания. За несколько секунд мы пришли к решению, которое в суде бы могло занять несколько месяцев, а за это время неизвестно чтобы могло случиться с этими деньгами. Вот вам и приговор: Семинария Мономантики должна возместить ущерб в размере трех тысяч солов.
Глауен запихал деньги в карман.
– Все кончилось намного лучше, чем я ожидал. Я найду этим деньгам хорошее применение.
Все четверо вышли из Семинарии и начали спускаться с холма.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В пасмурный зимний день, ближе к полудню, из облаков над станцией Араминта вынырнул космический корабль «Солнечный Луч» и приземлился на космодроме рядом с терминалом. Среди пассажиров был и Глауен Клаттук. Он первым делом нашел телефон и позвонил в Дом Клаттуков. Сегодня был день недели, известный под названием Смоллен; все Клаттуки должны были собираться на еженедельный Домашний ужин. Но вместо голоса отца, он услышал металлический голос автоответчика:
– С кем вы хотите говорить, сэр?
«Странно», – подумал Глауен, он звонил в комнаты, в которых жил вместе с отцом.
– С Шардом Клаттуком.
– Он сейчас отсутствует. Хотите оставить сообщение?
– Никаких сообщений.
Глауен позвонил в Дом Вуков. Мажордом ответил ему, что Бодвин Вук в данный момент находится на Домашнем ужине и велел тревожить его только в случае важных и неотложных событий.
– Скажите ему, что Глауен Клаттук очень скоро прибудет в Дом Вуков. На самом деле я только заскочу в Дом Клаттуков и перекинусь парой слов с отцом.