Станция Араминта
Шрифт:
– Мастер Флорест, вы, кажется, только что вернулись из поездки.
Флорест бросил в его сторону быстрый холодный взгляд.
– Да, как видите.
– И как, поездка была успешной?
– Вполне обычной. Как всегда, мы делали все, что в наших силах, и надеялись на самое лучшее. Наше кредо – оптимизм.
– Похоже, что у нас появились общие знакомые на Тассадеро.
– Правда? Но это совсем не удивительно. Каждую неделю я встречаю тысячи разных людей и, конечно, я далеко не всех запоминаю, разве что – ха, ха – самых очаровательных.
– Вы
– Орден Заа? Кто это такая? Да и кому до нее какое дело? На данный момент меня интересует только эта восхитительная рыба.
– В таком случае, могу сказать только то, что Орден Заа шлет вам свой привет. Правда, нынче у нее не самые счастливые времена. Вы не в курсе ее неприятностей?
– Нет.
– Она была замешана в серии чудовищных преступлений, который привлекли внимание ИПКЦ. Они, возможно, даже вызовут вас, чтобы подтвердить кое-какие ее утверждения. Или могут обратиться в свой местный филиал, которым является Бюро В.
– Это определенно ни в коей мере не касается меня, – заверил мастер Флорест и, повернувшись к леди Дорне продолжил свой разговор.
Тисия, которая уже высказала свое замечание по поводу костюма Глауена, резким голосом спросила:
– Ты лезешь вон из кожи, чтобы поставить в неудобное положение нашего местного гения или я ошибаюсь?
– Ошибаешься. Мне вполне уютно в моей коже.
– Эта «Орден Заа» она любовница Флореста или что-то в этом роде?
– Меня ничто не удивит. Они оба очень своеобразные люди.
– Хмм. Ты был в отъезде, да? Что-то я не припомню, чтобы за последнее время встречалась с тобой.
– Да, меня здесь не было.
– Печальные новости насчет твоего отца. И подумать только, ты нынче внештатник! И все же ты вот сидишь здесь, на Домашнем ужине, где кроме насмешек внештатникам ждать нечего.
– Ты хочешь посмеяться надо мной?
– Вообще-то, да. Но сегодня мне это будет трудно сделать, так как ты сидишь рядом со мной и постоянно отвлекаешь мое внимание.
– Я не слишком щепетилен, – заметил Глауен, – можешь смеяться, сколько твое душе угодно.
– Мне не требуется твоего разрешения, – обиделась Тисия, – я подшучиваю над кем угодно, за это меня и ценят.
– Не обращай внимания на эту маленькую дуру, – сказала Глауену Бодвин Вук, – Она уже сейчас не видит дальше собственного носа, а пройдет еще десяток лет и от нее останутся только зубы, нос и ключицы, как у ее тетушки, леди Одлис.
– Сегодня твое поведение переходит все границы, дядя Бодвин, – заметила Тисия, – Ты в своем возрасте начинаешь напоминать enfant terrible.
– Ты во всем права, Тисия, – согласился Бодвин Вук, – Я становлюсь настоящей язвой, так что твое замечание вполне справедливо. Справедливость должна быть восстановлена и внештатникам нечего делать в компании старых родственников. Глауен, у меня нет больше сил ждать, я с нетерпением хочу услышать твою историю. Давай закончим ужин в соседней комнате.
Бодвин Вук и Глауен вышли
– У тебя нет никаких сомнений в отношении вины Флореста?
– Абсолютно.
– В таком случае, я прикажу задержать его и препроводить в тюрьму. Однако, мне придется подождать конца ужина, а то, боюсь, я нарушу понятия Тисии о порядочности. А что в отношении Кеди?
– Он предал меня, вас и Бюро. Но он испытал психический стресс, который, возможно, оказался выше его сил. Меня не покидает чувство, что он не знал, что делает. Однако, я бы предпочел, чтобы вы поступили в соответствии с собственным мнением.
– Мое мнение сформировалось, когда я сидел за обеденным столом. На самом деле, ты еще очень мягко обошелся с ним. Он нанес тебе последний удар, о котором ты еще ничего не знаешь. Когда он вернулся на станцию Араминта, он ясно и определенно убедил меня в том, что ты мертв. На основании этого, я распустил спасательную партию, которая уже должна была вылететь. Он лгал мне; я это знаю и он это знает. А ведь в данном случае стоял вопрос о твоей жизни и смерти. Я очень недоволен Кеди. Он понесет соответствующее наказание, минимум, что его ожидает, так это потеря статуса Дома Вуков.
– Сейчас он кажется намного более здоровым, чем тогда, когда был в Фексельбурге.
– Пошли доедим наш ужин и закончим разговор за едой.
Глауен и Бодвин Вук продолжили ужин в маленькой гостиной рядом с центральной галереей. Как можно короче Глауен рассказал о своем расследовании и о том, какие у него возникли трудности по ходу дела.
– Когда я сейчас сижу здесь и думаю о том, что произошло, я испытываю множество разных эмоций. Но самое сильное чувство – это облегчение от того, что все уже позади. Конечно, были и приятные моменты, например, когда мои ноги коснулись земли под окном Семинарии. И вот сегодня, когда я смотрел на сидящих напротив меня за столом Кеди и Флореста, я испытывал какое-то жестокое удовольствие.
– А теперь перейдем к более скучным деталям. Флорест запросит снисхождения. Его жертвами были только йипи, которых он рассматривал как сырой материал для своей новой артистической деятельности. Он везде признан гением, поэтому к нему нельзя будет подойти с обычными мерками. Леди Дорна поддержит такие аргументы; она его обожает и является членом Комитета Изящных искусств.
В комнату вошел привратник и сказал:
– Ваши инструкции выполнены, сэр.
Бодвин Вук удовлетворенно кивнул.
– Как я и ожидал, Кеди и Флорест, сославшись на усталость, попытались пораньше покинуть ужин. Их поджидали на выходе и сразу же арестовали. Честь Домашнего ужина была сохранена. Ну ладно, об этом достаточно. Разреши налить тебе немного вина. Это наш Чарист, лучшее, что производится на станции в этом роде.
– Да, оно действительно очень хорошо.
Какое-то время оба небольшими глотками попивали вино.
– А теперь вот что, – сказал Бодвин Вук, – Нам надо подумать о твоих личных проблемах.