Станция плененных
Шрифт:
Они запугали тех, кто остался внутри лагерных стен.
Наверное, при устроенном мной шуме некоторые все же сбежали. Я уверен в том, что такие смельчаки тире идиоты нашлись. Бежать в город, не зная, куда и для чего бежать, равносильно самоубийству.
Это я знаю по себе.
— И как ты умудрился столько времени выживать в одиночку? — продолжает наш диалог душегуб.
Его друг молчит, выполняя только поставленную перед ним задачу: довести меня до тюрьмы и закинуть в камеру.
—
— Не-е, не надо. Нас и тут неплохо кормят.
— Да неужели…
В том месте, которое они называют «тюрьма», я ни разу не был. Только видел, как тех, кто ослушался приказа или сделал что-то, за что было положено наказание, уводили туда. И, как правило, обратно из тюрьмы уже никто не возвращался.
Меня волокут по коридору.
— Эй, Костян!..
Хватит меня уже так называть.
— Ты только не отключайся, слышишь?
Слышу. Такой ор прямо в ухо невозможно не услышать.
— Не то кто с братом-то разговаривать будет?
Саша.
Я собираю остатки ускользающего от меня сознания в одном месте и пытаюсь сообразить, где я все-таки нахожусь, и как отсюда можно сбежать. И я обнаруживаю, что если меня сейчас посадят под замок, то выбраться без помощи извне мне уже не удастся.
Не очень-то обнадеживающая перспектива на ближайшее будущее.
— Костя?..
Голос, который я меня окликнул, кажется мне знакомым лишь отчасти. Он звучит удивленно и неуверенно. Но незнакомым кажется отнюдь не из-за этого.
— Это ты?..
Пожалуй, в глазах брата я сейчас выгляжу иначе, чем два года назад, когда он видел меня в последний раз.
— Смотри, пацан, не описайся от радости! — ржет разговорчивый душегуб, пока второй, отогнав Сашу от камерных прутьев, открывает дверь камеры. — За тобой здесь никто убирать не будет.
Меня в прямом смысле слова закинули внутрь камеры. Как ненужный больше мешок. Если бы не Саша, успевший подхватить меня и опуститься вместе со мной на холодный пол, то шмякнулся бы я на него в гордом — или же горделивом — одиночестве.
— Костя!.. Костя, ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Саша.
По коридору разносится звук удаляющихся от нашей камеры шагов.
Охранников к нам приставлять никто не собирался. План Дмитрия состоял не в этом. Ему не интересно подслушивать наши разговоры. А сбежать самостоятельно мы в любом случае бы не смогли. Вот и получается, что тратить на нас живые ресурсы — особенно сейчас, когда в заборе необходимо залатать все дыры — было бы настоящим расточительством.
— Костя!
— Хватит верещать, как девчонка, — произношу я знакомую Саше с детства фразу.
— Это и п-правда ты.
Начиная заикаться, мой брат готов разреветься.
Нытик всегда остается нытиком.
—
Руки мне так никто и не освободил, они продолжают быть связанными за моей спиной.
— В таком с-состоянии ты ничего не с-сделаешь.
О-о, как мы выросли. И какими смелыми мы стали без тотального братского контроля. Дать бы ему для профилактики подзатыльник, но… И не хочется, и как-то не можется.
— Костя?..
Я поднимаю голову.
Саша и правда подрос. Определенно он выглядит старше, чем я его помню.
— У нас же есть план?
Нет. Мой план побега с треском, синяками и ссадинам провалился. Я не вру и прямо говорю ему об этом.
— А что ты сделал?
— В смысле? — удивляюсь я такому вопросу.
— Когда Нина была здесь, она рассказала мне о том, что ты что-то сделал и из-за этого сбежал из лагеря.
Длинный язык. Теперь так буду ее называть. Нет, стоп. Слова брата несколько раз повторяются в моей голове перед тем, как я задаю ему свой вопрос.
— Нина была здесь?..
На секунду мне кажется, что меня снова начинают бить.
— Когда?..
— Не знаю точно… Пару дней назад?
Пульсирующая боль на месте синяков проходит. Пара дней назад это не вчера и не сегодня. К тому же Вано сказал, что упустил ее у стены. Но что она там делала? Почему побежала к стене?
— За ней пришел лысый мужик и отвел ее в какой-то рай.
Я закрываю глаза, стараясь справиться с нарастающей мигренью. Без таблеток этот недуг мог преследовать меня днями, в то время как на поверхности я мог избавиться от него за полчаса.
— Костя, что это за место?
Я собирался сказать, но не могу произнести всего одно коротенькое слово.
— Костя? Нина же в порядке?
— Да, она сбежала.
Еще тогда, увидев ту девушку, которая была рядом с ней, ко мне должно было закрасться подозрение. Она ведь говорила о попутчице, которую Князь отправил в «Рай». Говорила, что не уйдет без нее, но… Я же знал, что в «Рай» снаружи не попасть. Слишком хорошо Госпожа его охраняет.
— Костя, скажи, что нам теперь делать?
Саша все никак не унимается.
Костя. Костя. Костя.
Я словно опять дома.
— И что ты сделал? Почему тебя не было в лагере, когда я пришел?
— Это лучше ты мне скажи, — начинаю я, ощущая прилив злости, — ты что здесь делаешь?
— А не понятно?
Конечно же понятно.
— Отвечай по-нормальному, — произношу я. — Как ты сюда попал?
— Твой друг рассказал. Тот самый, который исчез вместе с тобой, а потом внезапно объявился и стал всем рассказывать о подземном городе под метро.