Станция плененных

Муссен Анна

— Пошли, говорю. Пока охранники сменами меняются.

— Я не уйду без брата. Саша…

— Ну начинается!.. — перебивает меня Митяй. — И зачем я только притащил тебе тот рюкзак? Знал же, что ничего хорошего из этого не выйдет. Слушай, бро, я пришел сюда за тобой. За. Тобой. Только. За. Тобой. Понятно? Толпой мы отсюда не свалим.

— Три человека это не толпа.

— Да? А тех двоих ты здесь оставишь?

Про Серегу и Машу я как-то подзабыл.

— Костян, когда я говорил, что помогу с побегом, я знал, что у вас ничего не получится. У всех

вас. Но я был уверен в том, что ты и твой брат сбежите. И что вместо этого? Сбежала Нина!.. А не ты!.. Эй, я не ей помогал сбегать, а тебе. Ясно? Поэтому не зли меня и пошли.

— Я остаюсь, — уверенно произношу я, а Митяй от безысходности всхлипывает. — Лучше придумай, как мне и остальным сбежать отсюда прямиком в город. А оттуда к стене.

— Ах, к стене захотелось, да? — ерничает Митяй. — Да Князь эту стену вдоль и поперек уже прочесал, чтобы найти выход! И как думаешь, он его нашел? Нет. Почему? Потому что через ту дверь больше никто не пройдет. И благодаря кому? Ни-не. Спасибо ей за это большое.

— Прекращай говорить так, будто это она во всем виновата, — начинаю я, но осекаюсь. — Эй, я тебе о выходе ничего не говорил.

Замечаю, как Митяй напрягается, закусывая нижнюю губу.

— Ты знал о том, что там есть выход?

Вот это неожиданно.

— И ни разу мне о нем не сказал?

И это совсем меня не радует. Я-то думал, что Митяю можно доверять.

— Это не лучшее место для объяснений, — произносит он, убирая отмычки в один из многочисленных карманов на своей жилетке. — Последний шанс: пошли.

Я ничего не говорю, отступая назад.

Митяй был тем, кто помогал мне выживать. Я был уверен в том, что смогу сбежать, если он будет рядом. Но что же получается? Мой недо-компаньон все это время знал о выходе, но мне ничего о нем не рассказывал?

— Кто ты такой? — спрашиваю я у него. Хотя этот вопрос мне следовало задать ему давным-давно. — Откуда все знаешь?

— Бро, слушай…

— Не буду, пока не расскажешь мне правду.

Со стороны выхода слышится шум.

Митяй дергается, поворачивая голову на звук.

— Время вышло…

Но говорит он это скорее себе, чем мне.

— Потом поговорим, когда ты успокоишься. А сейчас, лучше притворись спящим.

Митяй сбегает по коридору, а я, дотронувшись до решетки, чуть было не открываю не запертую дверь. Свобода так близка. И, возможно, разбуди я сейчас Сашу, мы смогли бы сбежать.

Но я ничего не знаю о внешней среде. Сколько там сейчас людей? Как тщательно охраняется в это время лагерь? Где раздобыть оружие, чтобы ночью, в темноте, пробираться через город к стене, которую «Князь вдоль и поперек уже прочесал». Бежать сейчас слишком опасно. Нелогично. Хоть и соблазнительно.

— Не сейчас, — слышу я голос Сереги.

Сердце в груди от испуга екнуло.

Он слышал мой разговор с Митяем.

— Все, у кого есть доступ к оружию, сейчас на постах. Я слышал это от Вано. Лагерь хорошо освещен, чтобы «горожане» не пробрались. Сбежать не получится.

— Ясно, — только и могу произнести я, вновь

опускаясь на пол.

Я чувствую себя предателем, хотя, вроде бы, это меня предали.

— Если выходом, через который ушла Нина, сбежать больше нельзя, то у нас остается только один способ…

— Поезд.

Я думал об этом в самом начале, но тогда я был уверен в том, что десять жетонов — это цена билета. О том, чтобы поезд угнать, я тогда даже не задумывался.

— Нас четверо, — говорит Серега. — Уж с автоматическим поездом справимся. А о станции, которую нужно найти, я знаю от Нины. То, как выглядит местность рядом с ней.

И что же?

— Я найду ее, и вместе мы угоним поезд. Других вариантов нет.

«Других вариантов нет», — повторяю я про себя, щелкая пальцами.

— Тогда быстрее залечивай дырку в плече, — произношу я, собираясь вновь лечь спать. — И проследи за своей подругой. Чтобы она больше не отключалась. На этот раз нужно быть умнее.

Серега шумно выдыхает, а я, посмотрев на потолок камеры, закрываю глаза.

Перед тем, как Митяй разбудил меня, я помню, что видел хороший сон. Впервые за долгое время, мне снились не кошмары с толпой «горожан» и со стреляющими во все стороны душегубами в главных ролях, а хороший, умиротворяющий сон.

Только из-за этого мелкого гада я совершенно не помню, что именно мне снилось.

Третья камера — Сделка

Я плохо помню свой первый день в Клоаке. Он был сумбурным и непонятным, полным противоречий и странностей. Во всяком случае, так бы я охарактеризовал его сейчас, спустя два года. Правда тогда он, казалось, тянулся вечность, и я не мог дождаться того момента, когда наступит новое утро и я пойму, что все произошедшее лишь страшный сон.

Ну или чья-та шутка.

Вот только… К сожалению, утром ничего не изменилось.

Мы с Тохой были идиотами, вышедшими вместе с толпой на одной из станций и сразу же стали неофитами. Выбор у нас был не велик: либо идем со всеми, либо помираем первыми. В то время душегубы были жестче, нынешние им не чета.

— Латайте, придурки, латайте дырки, которые сделали! — выкрикивает наш с Серегой надзиратель, не поленившись пнуть меня ногой в спину.

Не удержав равновесия, я опускаюсь на одно колено и морщусь от обхватившего ребра и легкие жара. С моего возвращения в лагерь прошла почти неделя, но, думаю, последствия встречи с Князем будут преследовать меня еще несколько месяцев.

Если, конечно, я столько проживу.

— Старайся, Костян, — насмехаясь, произносит невзрачный душегуб, неспособный больше ни на что, кроме как издеваться над тем, кто не мог дать ему сдачи, — может, Госпожа вознаградит тебя за старания.

— Может быть, — протягиваю я, оперевшись рукой о землю, — а может нет. Девочки в «Раю» — товар залежный, так что я не обижусь, если Госпожа не удостоит меня своим вниманием.

Мужик громко смеется, наверное, мои слова кажутся ему смешными.

— А ты такой, как я помню!