Станция плененных
Шрифт:
То есть — меня.
— Оставлю. И буду называть Пятницей.
Митяй хмурится. Вряд ли он читал о приключениях Робинзона Крузо. Да и если так задуматься, то Пятницей должен стать я, ведь это меня только что спасли.
— Почему пятницей? — Митяй чешет свой рыжий затылок, усиленно пытаясь придумать этому хоть какое-то объяснение. — Сегодня вообще-то среда.
О, может и читал.
— Вот как? — Кто-то все-таки знает, какой нынче день недели? — Тогда будешь Митяем.
— Я и так Митяй…
На том и порешили.
Воспоминание пятнадцатое — Упущенный шанс
Последующие месяцы
По рассказам Митяя дела в лагере идут хуже некуда: продовольствия мало, людей не хватает. Это меня радует, но душу, как говорится, не греет. Ведь от благополучия людей в лагере зависит и мое собственное. Митяй приноровился таскать мне провиант и некоторые необходимые для мало-мальски комфортной жизни вещи. Помимо этого, благодаря знакомству с этим парнишкой, я получил доступ к информации, а в моих обстоятельствах это очень важно.
В первую очередь меня интересовал Князь. Что он делает изо дня в день? Показывается ли в самом лагере? Или безвылазно сидит в своем кабинете? Отдает ли приказы напрямую? Или пользуется услугами кого-нибудь из своих приближенных? Дмитрия там, например. Или Семена. Возможно, Вано. Хотя я бы на месте Князя власть в руки этому отморозку не давал. Проблем впоследствии не оберешься.
Митяй говорит, что в самом устройстве лагеря с момента нашего переворота мало что изменилось. Князь по-прежнему главный, и с его верховенством никто не осмеливается спорить. В защиту оставшихся в лагере людей стоит сказать, что перед глазами у них пример неудачного бунта и сопротивления местным устоям, поэтому сложно винить их в покорности и смирении. С другой же стороны, мы заложили семена раздора в лагере, и это, возможно, во что-нибудь да выльется через «энное» количество времени. Но… не факт. В нашем случае заводилой стал Пастух. Второго такого в лагере нет, и вряд ли вскоре появится. Хотя пару дней назад Митяй обмолвился, что вскоре намечается очередная отправка наверх. Иными словами — скоро здесь появятся неофиты. Которые меня мало интересуют, но благодаря которым я, наконец, смогу выбраться отсюда!
Такой вот план.
И для его осуществления мне всего-навсего осталось найти поезд, на котором я сюда и прибыл, и ехать «зайцем» до самого верха. А там… а там лишь шаг на платформу и я свободен. Однако насколько бы не был идеален мой план, одно явное «но» так и лезет в его конструкцию, или же лучше сказать, что это «но» вставляет мне палки в колеса.
Я не знаю, где поезд.
За прошедшие месяцы я смирился с мыслью, что мне больше не насобирать жетонов на билет обратно, и даже если по какой-то счастливой случайности мне удастся подобрать на улице оброненный кем-то «кошелек», я все равно не смогу им воспользоваться. Я не знаю, где касса, в которой можно купить билет в обратную сторону. А к Князю, по понятным причинам, я не пойду. Поэтому мне не оставалось ничего, кроме как облазить город вдоль и поперек в поисках двери с надписью «выход». Или «запасной выход»… или «запасный»?..
В любом случае, такой двери я в городе не нашел.
И по этой причине я начал искать иные способы выбраться из города.
Разумеется, логичнее всего, думал я в те дни, найти поезд по горячим следам, иначе по рельсам. Как говорится, не машина, в сторону не съедет. Но была проблема и называется она «тоннели». В городе несколько наземных и несколько «подземных» станций. Наземные я так же облазил, но ничего интересного на них не нашел. А в «подземные» спуститься так ни разу и не рискнул, хотя предпринимал попытки.
И
Местные «подземные» станции не отличаются красотой, как, например, их собратья из центра на поверхности. Это обычные станции метро из спальных районов, вход в которые — переходы, выложенные из серых глянцевых плит. Спуститься в такой переход сущий пустяк. Пройти через стеклянные двери к кассам и турникетам тоже несложно. Турникеты я перепрыгиваю, потому что их «зажимы» закрыты, словно немое предупреждение, что дальше пути нет. Но мне до этого нет дела. Я иду дальше, к лестнице, ведущей на платформу. И вот тут уже привычно замираю, вглядываясь в темноту. На платформах «подземных» станций нет света. Впрочем, света нет и в зоне касс у турникетов, но почему-то находиться в полной темноте там не так страшно, как сделать первый шаг на ступень ниже.
Фонарик в моей руке зажжен, белый свет пытается рассеять эту темноту, но его мощности хватает разве что осветить мне путь ступенек на пять-шесть ниже, а дальше… опять темнота. И я боюсь. Какой-то первородный страх шепчет мне на ухо, что дальше идти нельзя, там что-то есть. Что-то зловещее. И опасное. Что-то, с чем мне нельзя встречаться ни при каких обстоятельствах. И это «что-то» наблюдает за мной, ждет… выжидает.
Ноги трясутся, и эту дрожь мне не унять. Живот крутит от страха. Пальцы немеют от разливающегося изнутри холода и, постояв еще с минуту, я разворачиваюсь и спешно покидаю станцию.
Найти в себе смелость спуститься я так и не смог.
— Такими темпами ты однажды сможешь ночевать на станциях, — говорит дожидавшийся меня на выходе Митяй, куском какого-то пластика расковыривавший шов между двумя настенными плитками. — Что, и на этот раз струхнул?
Ничего не отвечаю, просто прохожу мимо, злясь на самого себя за то, что действительно струхнул. Митяй бросает свое занятие по изведению из шва затирки и догоняет меня, закидывая руки за голову.
— Да ты не расстраивайся, — говорит он, и желание въехать кулаком по конопатому носу начинает зудеть на костяшках, — может однажды ты все-таки сможешь спуститься на платформу. Я вот на полном серьезе предлагаю тебе начать бороться со страхом темноты в тоннелях. Из них, если что, бежать легче — по прямой. А со станции как убежать? Вверх по лестнице? Запнешься еще!.. Ударишься носом о ступень и… кровь, кровь, кровь!..
Митяй противно хихикает, видно считая, что кровотечение из носа это что-то забавное. А вот и нет, ничего забавного в этом нет, не считая гнусавого голоса из-за сломанной переносицы. И то, забавно будет слышать такой голос только в том случае, если он принадлежит кому-то другому.
По дороге мы еще немного поболтали. Меня уже не удивляет, что Митяй так свободно перемещается по городу, когда другие дети просиживают штаны в стенах лагеря. Я даже как-то спросил его об этом, мол, как же так получается? На что Митяй ответил, пожимая плечами: «А кто мне запретит?».
И все же за этой его дерзостью что-то скрывалось.
— Тебе удалось выяснить, когда именно поезд выдвинется наверх, и по каким путям поедет? — задаю я интересующий меня вопрос.
Митяй извиняется и виновато качает головой.
— Нет. Князь тщательно скрывает любую информацию, касающуюся поезда.
— Но ты ведь как-то услышал, что вскоре в лагере будет пополнение.
— Вот именно, — говорит он чуть обиженно, — услышал. Потому что кое-кто слишком громко разговаривал. А именно Вано. Вообще никак в толк не возьму, зачем Князю доверять такому придурку?