Станция спасенных грез
Шрифт:
– Да... Тоже заметил. И папка заметил. И другие замечали, пока не стали такими же. Говорят, ярмарки больше не будет.
– Вот те раз! А почему?
– Не знаю. Вроде как некому этим всем заниматься. Не хотят.
Ну вот еще! А как же мой держатель для книг? И вообще, самое теплое мероприятие - и вдруг пропало...
– Да как это не хотят?! Ты что, забыл, как они проходили? Какой дурак откажется от такого праздника?
– Значит, все одурели, Оул. Я правда не знаю, что случилось.
Я цокнул языком.
– Плохо. Может, до Ивана дойдем? Хоть узнать, как у
Тин невесело ухмыльнулся.
– Иван!
– он покачал головой.
– Уехал Иван.
– Как уехал? А когда будет?
– Боюсь, что никогда, Оул.
Меня словно огрели по голове. Внутри все оборвалось, лицо вспыхнуло, будто под нос сунули горящий факел.
– Эй! Чего врешь?
– Да не вру я!
– Куда он уехал? Что ему там делать? Где бы он ни был! Дымчатая - его дом!
– Оул, он не доложил. Может, к родителям.
Как будто тебя предали... Жуткое чувство.
– Да как так-то... Это все странно, Тин. И мне это не нравится.
В груди кружился волчок беспокойства.
– Мне тоже, но...
– Не но. Мы должны разгадать.
– Разгадаем, Оул, - Тин надел очки и звякнул большим гаечным ключом, висящим на поясе.
– Как всегда.
Намечалось очередное ежегодное приключение. Вот только привычного азарта и увлечения совсем не было.
– Зайди в комнату. Покажу кое-чего, - сказал Тин, проводя пальцами по висящим на нем отверткам и ключам. Его фирменная черта, когда он чем-то охвачен.
Я пошел за другом. Тот пересек комнату и сел за компьютер.
– Не понял. Кто-то полюбил современную технику?
– я не смог удержаться, чтобы не подколоть Мишку. Компьютеры он презирал, считая их средством, разжижающим мозг. Равно как и телефоны, и телевидение (если это не научные программы).
– Вынужденная мера, - Тин брезгливо нажал несколько клавиш.
На рабочем столе я увидел папки: "Чертежи", "Фото готовых", "Описания", "Справочники". Замелькали картинки.
– Что это?
– Чертежи!
– с гордостью объявил Мишка, показывая на геометрические фигуры, пунктиры, окружности, радиусы, углы и заумные детали, отраженные в разрезе.
– Боюсь, мой вопрос еще актуален.
– Ну велодрезина же!
Я поднял руки.
– А, прости. Как же я сразу не узнал!
– Эх ты...
– Тин смотрел на чертежи влюбленным взглядом. Видимо, мой сарказм прошел мимо Мишки.
– Скоро.
– Вон чего конструируешь, придумываешь, а наладить связь так и не можешь. Живем как в глуши.
– А зачем тебе сотовая связь? По маме соскучился?
Я не ответил. Всегда старался максимально дистанцироваться от этой темы. Мишкина мама давно умерла, и когда разговор касался родителей, мне было неловко. Я чувствовал себя виноватым, что моя мама жива, а его - нет.
– Пойдем на завод?
– предложил я.
– Пошли.
***
Заводом называлась наша штаб-квартира. Когда мы только создавали ее, Мишка решил, что "штаб-квартира" - скучно и как у всех и НАМ НЕОБХОДИМО ЧТО-ТО ПОСОЛИДНЕЕ, ОУЛ. Ну а Тин был механиком и изобретателем до мозга костей, так что над названием думал недолго. Завод располагался в пятидесяти метрах от старой
А потом эти пути позабыли. Они упирались в огромный куст черемухи, выросший посреди рельсов. Вокруг высилась долговязая крапива, в которой мы протоптали лабиринты и даже ложные тропы, чтобы никто случайным образом не нашел наше укромное место. Мы не стали вырывать траву с корнями, особенно под самой черемухой - хлопотно. Вместо этого Тин притащил со двора какой-то металлолом, среди которого был и старый капот от грузовика, и разрезанная тракторная кабина, и еще куча листов от обшивки. Он уложил большинство листов на землю и примял траву, а оставшиеся мы прикрепили к кусту черемухи и вкопали в землю так, чтобы получились стены. Десятки рычагов, тяг и труб ушли на подпорки неустойчивого металлолома. С тех пор ветер нас не пугал, а завод вышел вполне уютным. Он выглядел солидно и внушал уважение. Потому-то Тин и дал ему это название. А еще здесь были сиденья, которые мы сняли с никому не нужных комбайнов и тракторов, что стояли в деревенском гараже, от которого осталась разве что горстка болтов, давно втоптанная в землю.
– А где у тебя папа?
– спросил я, пока мы пробирались через тайные ходы.
– В городе.
– Мишка снова снял очки. В тени через них ничего не увидишь.
– Ему, вроде как, привезли какую-то деталь для робота. Два года ждал. Теперь из гаража не выйдет. Будет нянчиться со своим Винтиком. Чего смеешься? Вот да, он уже имя дал своему КИБОРГУ.
Мишка жил с папой. Его мама умерла еще в детстве, и с тех пор отец, чтобы как-то отвлечься, нашел себе занятие - сборка машинок, вертолетов, небольших железных дорог. Игрушечных, конечно. На мой десятый день рождения дядя Володя подарил мне здоровый джип на радиоуправлении, сделанный своими руками! А несколько лет назад он задался целью собрать робота и закупил множество компонентов - от шестеренок до полноценных моторов. Сидел себе безвылазно в гараже и носу не показывал.
– А!
– вспомнил я.
– Ты ж велик себе купил. Чего не хвастаешься?
– Ну да, вроде как купил, - пожал плечами Мишка.
– А что со старым приключилось?
Тин смутился. Он снова нахлобучил на голову очки и стал похож на рыбу-телескоп, запутавшуюся в водорослях.
– Чего?
– не понял я.
– И где новый-то?
Мы отодвинули разукрашенный Ленкой полог - нарисованную на белой простыне крапиву, которая маскировала главный вход и защищалась сверху металлическим козырьком - и вышли к черемухе.
– Да вот же он!
– торжественно сказал Мишка и указал на жутковатого вида конструкцию.
На неприкрытых рельсах покоилась металлическая платформа размером с двуспальную кровать. В ней зияли отверстия, от площадки тянулись трубы и цепи, вокруг - отрезанные куски железных рам, изогнутые хлысты, банки с крепежными изделиями, ведерко машинного масла и гора инструмента.
– Эт-то ч-что т-т-такое?
– еле выговорил я, глядя на два велосипеда: новенький, еще блестящий, с искрящейся серебряной краской-металликом, и прошлогодний. Оказывается, ничего с ними не случилось.