Станция спасенных грез
Шрифт:
Ладонь леденило, появился приятный зуд. Я буравил взглядом медленно проплывающую мимо меня фанталь. Маленький кусочек. Присмотревшись, понял, что это не кусочек фантали, а миллион мелких частиц.
А ну, идите сюда! В ладонь! ПРИКАЗЫВАЮ!
Ничего не произошло.
Может, надо как пылесос? А КАК пылесос?
Я сжал пальцы. Рука начинала уставать. Ладонь дрожала. От напряжения по лицу тек пот. Хорек внимательно следил за мной с беспристрастной мордой. Почему-то от этого становилось обиднее. Во
ДАВАЙ ЖЕ!
Фанталь зависла над путями.
Ты - часть меня. Ты - моя фантазия. А я - твой хозяин. Ты не смеешь не слушаться. СЮДА!
Я представил, как незримая рука подталкивает фанталь к ладони, скручивает ее в тонкую нить, и та послушной змейкой заползает в свой дом.
Руку обожгло льдом по самое плечо. Я вскрикнул.
– С непривычки, - сказал Туман.
На меня посыпались разноцветные образы.
– Поезд! Луна, космос, что-то еще...
– Так и думал, что поезд. Запомни: только самостоятельные фантазии, ни от чего не зависящие. Никогда не привязывай их к внешним факторам - звуки, погода, ощущения твоего тела.
– Но это помогает представить все яснее!
– возразил я, за что был одарен яростным взглядом Тумана. Рука не слушалась.
– Сейчас мир один, через секунду - другой! Одна ошибка может стоить жизни. Жизней! Помни об этом, Оул.
Поезд, Луна, космический корабль? Нет... Что же это была за фантазия? Как же руку ломит!
– Туман!
– рявкнул я, раздраженный поврежденной рукой, но осекся.
– Прости... Но я же вобрал фанталь! Почему я ничего не помню? Какие-то обрывки.
– Было жутко и неприятно. Как будто меня ограбили.
– Меня это... Мне это не нравится.
Туман улыбнулся. Обнажились клыки, вспыхнули глаза. Шерсть его уже приобрела пепельный оттенок. Подступала ночь.
– Ты же вобрал не всю фанталь. Она распалась на частицы. Была неравномерна. Ты заметил? Неровная, как плохо вымешанный комок теста. Такой она бывает в двух случаях - когда фанталь уже устала и когда она еще неуверенная, непродуманная, дилетантская. Как у тебя. Чем сильнее фанталь, тем она крепче. И при вбирании не меняется, не ослабевает. Если только она не потеряла часть себя в битве или, хм, прочих мероприятиях. Пока же тебе в качестве домашнего задания - составить список фантазий и как следует их проработать. Мысленно, не более. Ни в коем случае не трогай свои мечты, если не хочешь лишиться их. А список поможет тебе помнить, о чем ты думал. Потом можно будет сравнить с изначальным вариантом.
– Хо-хо, - только и мог сказать я, все еще потрясенный. О чем же была моя первая фантазия? А ЧТО ЕСЛИ ЭТО БЫЛА МЕЧТА? Ой...
Я перебрал импющиеся у меня мечты. Все целы.
– Сосредоточенность, Оул. И вера, - с нажимом повторил хорек.
– Да понял я.
– И не расстраивайся ты так. Если покопаться в себе и отделить фантазию от мечты, то лишений
ЧТО?! Как в первый раз?
– Ты умеешь читать фантали?!
– возмутился я, стремительно краснея. А ВДРУГ ТАМ БЫЛО ЧТО-ТО ЛИЧНОЕ?
– Нет, нет, успокойся!
– поднял лапы хорек.
– Просто она была слишком характерна, вот и все. Домашнее задание уяснил? Через несколько дней проверю. Никаких выуживаний и вбираний фантали без меня! Это опасно.
– Понял.
– Обещай.
– Хорошо.
– Обещай!
– Обещаю.
***
Я пришел в сторожку и плюхнулся на диван. Какое-то время лежал с закрытыми глазами и ни о чем не думал. Я еще горел возбуждением после фанталей. Хотелось прямо сейчас взять и приступить к работе. Раз мне суждено стать преемником дяди Коли и выйти на тропу войны против Едоков, нужно быть в форме.
Было уже довольно поздно, и я, испугавшись, что меня может сморить сон, сел по-турецки. От резкого движения закружилась голова.
Нельзя так сразу ложиться спать.
Я стащил со стола книгу и раскрыл ее.
Интерлюдия 1
Семь лет назад
– Ну что, Саш, поедешь?
– спрашивает папа, сворачивая с шоссе на укатанную дорогу.
Он отодвигает сиденье подальше от руля, чтобы мне хватило места - папа еще пока не доверяет садиться за руль одному. Я понимаю, что для мальчика восьми лет рано. Мальчик вообще не против остаться на пассажирском сидении и отвернуться к окну.
– Н-не з-знаю, па...
Чувствую, как потеют ладошки. Боюсь. Как будто расстояние между папой и рулем - тюрьма, и если я сяду туда, то уже никогда не выберусь.
Отец ободряюще улыбается.
– Давай, чего же ты! Рано или поздно придется учиться.
– Наверное...
– ворчу я и перелезаю к отцу.
Он усаживает меня поудобнее, хлопает по спине, чтобы я не сутулился, и кладет ладони на мои локти.
– Чего такой напряженный-то, Саш? Расслабься. Выжимай сцепление. Вот, отлично. Включай передачу. Поддай газу. Во-от. Отпускай сцепление. Стой, не так быстро!
Машина брыкает и глохнет.
– Не хочу!
– вскрикиваю я.
– Постой, сейчас еще раз.
Я пытаюсь подняться, но мешает руль. Папа берет меня за плечи.
– Не психуй. Попробуй еще раз.
– Это чересчур для меня, пап. Я так не сумею! Слишком много всего надо держать в голове.
– Не думай обо всех этих пунктах. Просто веди машину.
В зеркале заднего вида отражается мама. Она встревожена. Я смотрю ей в глаза, но она беспомощно разводит руками и робко улыбается.