Станция спасенных грез
Шрифт:
Я пожал плечами и ничего не ответил.
– Ой, что же я! Присаживайся! Я за кружкой и тарелкой.
Тетя Лены вернулась быстро. Она не могла позволить своему гостю ждать и считала своим долгом накормить его. Особенно тем, в чем она преуспела до филигранного уровня.
– Удивительно, - мечтательным тоном произнесла Людмила Сергеевна, пока я жадно ел торт и запивал чаем. Завтрак удался.– Насколько далеко готовы пойти люди, когда с их близкими что-то случается. Они прямо-таки голову теряют. К сожалению, часто это затягивается, что и приводит к таким
– А как же еще?
– я быстро откусил большой кусок, чтобы набить рот и не отвечать. Никогда прежде я не жевал торт так медленно.
– Я бы поняла от кого угодно, но не от того, кто всегда менялся с Леной тарелкой, если на ее кусочке торта крема было меньше.
Нельзя сказать, что я не догадывался об этом. Я был слишком уставшим и расстроенным, чтобы подать вид. И все-таки поднять взгляд не мог - неловко. Как хорошо, что чай был очень горячим, и я мог сосредоточиться на нем.
– Отбегу, Саш. Я там крем варю. Пойду помешаю.
– Да, конечно, - ответил я, не отрываясь от кружки.
Наверное, мне снова следовало благодарить Людмилу Сергеевну за то, что она деликатно оставила меня наедине с мыслями, не нарушая созданного мной защитного кокона. Однако я испытывал неловкость еще и потому, что заявился к ней как к психологу - высказал все и был таков. Это неправильно.
А что если Лена там, в доме, и рассказала все не по телефону, а лично, так же, как и я, ища поддержки в Людмиле Сергеевне? Эта мысль ужалила меня, будто удар тока. Я чуть было не разлил чай. Конечно, это глупость. Когда бы она успела? Раннее утро, а я уже тут. Вчера? Но Лена должна охранять Сосновку. Интересно, а что эти кадеты? Надеюсь, больше не заявятся...
Как только пришла Людмила Сергеевна, держа в руках фотоальбом, я спросил:
– А как вы? Все у вас хорошо?
Тетя Лены заморгала. Она положила фотоальбом себе на колени и вцепилась в него.
– Да, все прекрасно. А почему ты спрашиваешь?
– Волнуюсь.
Людмила Сергеевна поникла.
– Волнуюсь... Ну почему ты так ответил мне, а не ей?
– Кому?
– Саша.
– Не знаю, Людмила Сергеевна. Просто у Лены не может быть плохо. Мир вокруг нее совсем другой. И все там хорошо.
– А как же кадеты?
– Но ведь я пришел вовремя.
Людмила Сергеевна кивнула.
– А у вас... А у вас появились новые мечты? Ведь одной вы достигли, - я указал на торт.
– Не-ет, Саш, эту мечту я все еще настигаю. Пока рано. А вообще - да, появилась.
– Сильная?
– Да.
– Это хорошо, - сказал я хриплым тоном и напомнил себе дядю Колю.
Не стал спрашивать, что за мечта. Это личное дело каждого. Если бы Людмила Сергеевна захотела, она бы поделилась.
– Знаешь, какая? Мечтаю, чтобы у Ленки все было прекрасно. Чтобы не была, как я - вечно одна в компании тортов, а вот чтобы... Чтобы как твои бабушка с дедушкой!
– Они да. Я сам...
Сказав, я запнулся. Чуть было не проболтался.
– Ты сам?
– Я сам поражаюсь им! Такие они, ну, как одно.
– Да. И это - главное.
В доме кто-то зашипел.
–
– спросил я, прислушиваясь.
– По-моему, на кухне.
– Крем!
Людмила Сергеевна умчалась в дом. В порыве паники она напрочь позабыла о лежащем на ее коленях фотоальбоме. Он упал и раскрылся. Я поднял его и отряхнул. Пока вертел так и эдак, из него выпала фотография и, планируя, опустилась на пол, "лицом" вниз. Черным маркером на ней стояла дата - если верить ей, то снимок сделали два года назад, летом. Наклонившись, я схватил фотографию и перевернул ее.
Двое подростков. Парень и девушка. Сияют от счастья и смотрят друг на друга, радостные до невероятных пределов.
Я и Лена.
***
Страшно. Невыносимо. Невозможно. Страшно. Страшно-страшно-СТРАШНО.
Той же ночью я встретился с ним. Пожиратель. Я рассуждал о контрастах и сравнении? Да, рассуждал. Так вот: Едоки - ничтожества в сравнении с этими монстрами. И я смел жаловаться на тяжесть сражений? С Едоками?! Пф, вряд ли когда-нибудь еще посмею сказать что-то подобное.
Уже тогда Едоки стали для меня чем-то вроде пчел: вроде бы и насекомое, но может больно ужалить, а если нападут роем, то и вовсе убьют. Борьба с ними потихоньку трансформировалась в рутину, в работу, и я соблюдал свои обязанности как мог - ответственно и беспрекословно.
Даже когда из вагона показалась огромная голова с рогами, больше похожими на бивни мамонта. Даже когда вслед за головой выплыло огромное тело со сложенными на спине крыльями, сотканными из такого же мрака, что и само туловище. Оно было заковано в броню - угловатую, рельефную и матовую. Тьма выглядела полированной, но шершавой, и лишь в одном месте поблескивала влажно, зияя воронкой мрака, - в районе солнечного сплетения.
А потом Пожиратель выпрямился. Клянусь, штаны я не обмочил только потому, что вся жидкость из организма давно вышла с потом, а после - заледенела. Я понятия не имел, как эта тварь помещалась в вагоне, но еще большего понятия я не имел, как буду сражаться с ней.
Почувствовав защиту, Едоки вытянули свои порталы. Пепельные ручьи устремились в Дымчатую. Пожиратель заслонил их и не давал мне приблизиться. Я порывался обойти его и справа, и слева, но тварь не только была чудовищно массивна, но и значительно быстрее. Всерьез испугавшись за свою жизнь, я распылил фанталь, чтобы замедлить Едоков, и окружил себя толстым щитом. Вовремя.
Пожиратель атаковал.
Молниеносное движение. Едва заметное. Огромная когтистая лапа завязла в фантали. Я стеганул своим излюбленным кнутом по конечности, но Пожиратель перехватил кнут другой лапой и дернул. Как хорошо, что я вовремя разжал пальцы - он так сильно рванул на себя, что его тело чуть повело.
Не дожидаясь, пока с моей фанталью-кнутом что-то случится, я превратил его в пыль и притянул к ладони. Взмах - и перламутровая сфера отправилась в Пожирателя. Он подставил плечо, и фанталь отлетела в сторону. Я снова притянул ее и снова же бросил. Бестолку. А потом Пожиратель понял, что никакой серьезной опасности я не представляю. И атаковал сам.